Кроме отцовской "десятки" да старой задрипаной "копейки" друга, он никогда ни на чем не ездил (нет, была еще учебная "пятерка" в автошколе, к которой прилагался нервный мужик-инструктор). И вот, оказавшись в Кировогорске, Денис совершил невероятную глупость. Он купил иномарку. Подержанную. На местном рынке "Автотехника", что на "Героев Сталинграда". Белый "Ниссан Санни", девяноста девятого года выпуска. Машина ему сразу приглянулась. Выглядела она отлично, коробка — "автомат". А для "японки" десять лет — не возраст. Это ему так продавец на рынке заявил. А поскольку Денис в машинах понимал примерно столько же, сколько в сельском хозяйстве, то фразу эту он моментально взял на вооружение, а затем с умным видом повторил друзьям, показывая покупку.
Его ждал позор. Задав пару простейших вопросов, Кошак быстро убедился, что уровень познаний командира в автомобилях близок к нулю, о чем и сообщил ему сразу в лоб. Червонец с Левой над Денисом тоже посмеялись, но покупку одобрили.
А вот Денис быстро убедился, что праворульная машина в условиях, пусть и небольшого, но промышленного советского города, требует умелого и опытного водителя. На третий день он умудрился расцарапать правое переднее крыло черной "Тойоте". Рассчитался на месте. Свою машину ремонтировать не стал. Не посчитал нужным. И, кстати, все — из-за боковых зеркал, которыми Денис вообще не пользовался. Трудно сказать, почему. Не научили, наверное. Вот и сейчас: хотел обогнать "Дельфина", и чуть не "бортанул" ехавшую по левой полосе машину. И чуть-чуть не прервал свою серию — "два месяца — без аварий".
— Что, так и сказал: "скоро прибыль будет"? — хохотнул с заднего сиденья Кошак.
— Ага. Прибыль, говорит, — продолжил Денис прерванный разговор.
— Ну, блин, дает, — веселился Червонец. — Прибыль!
— Ну так а чего? — глумился командир. — Деньги вложены, надо доход получать. Оно, опять же, для конспирации хорошо.
— Да, когда он успел-то?
— Говорит, помещение хорошее досталось. Оттуда фирма съехала. Краской, что ли торговала. А с этим кризисом — пришлось переезжать в область. Там, говорят, на порядок дешевле. Фирма на этом складе чуть ли не с девяноста первого года находилась. Сам, понимаешь, помещение ремонтировали для себя. Вся электрика — новая. Вообще все новое. Правда, и цена за аренду — не слабая. Но наше маленькое предприятие может себе это позволить.
— Все это — ерунда, — оборвал беседу Денис. — Нам важно, чтобы все это хозяйство подходило для наших целей.
— Лева, вроде, утверждает, что — как нельзя лучше подходит, — подал голос с заднего сиденья Кошак.
— Вот для того и едем, чтобы оценить…
Денис сосредоточенно смотрел на дорогу. Жилые дома перестали встречаться на пути еще пару кварталов назад. Территорию, на которой они теперь находились, обычно по еще советской урбанистической терминологии было принято называть промышленной зоной. Такие зоны, с заводами, фабриками, мастерскими, складами, имелись почти в каждом более или менее крупном городе бывшего Союза.
Пейзаж за окном нельзя было назвать привлекательным. Бетонные заборы, железные проржавевшие ворота, какие-то высокие металлические конструкции, очевидно, когда-то являвшиеся работающими механизмами. Впрочем, картину запустения и развала экономики отсталого индустриального государства двадцатого века изредка прерывали "очаги жизни". Так их навал про себя Денис. Кое-где за оградой виднелись признаки движения. Ворота были окрашены и охраняемы. Заезжающие на территорию и выезжающие с нее грузовики самых разных моделей не оставляли сомнений в том, что экономическую жизнь "промзоны" нельзя было считать полностью остановившейся. Предприимчивость, народная смекалка и природное трудолюбие пробивали себе дорогу даже через многометровый слой национальной по форме и советской по содержанию бюрократии и всепоглощающей, распространяющейся, словно чума, коррумпированности.
— Вон, смотри, ларек. Перед ним — налево, — подсказывал Червонец.
— Я вижу уже…
Автомобиль, повернув, поехал по Цеховому переулку, вдоль однообразных бетонных заборов, кое-где разрисованных граффити. Метров через двести дорога, видно, не ремонтированная еще с советских времен, поворачивала направо.
— Вот. Приехали, — сказал Денис, медленно въезжая в открытые двустворчатые, недавно окрашенные ворота, располагавшиеся прямо на повороте.
Маленькая, отчаянно просящая хотя бы косметического ремонта будка, предназначавшаяся для охранника, была пуста. Стекла выбиты.