И палец.
Разбухший, похожий на переваренную сардельку, показывающий на вспоротый живот.
И будто сотня голосов, тихих, как комариный писк.
- Где?…
Катю вывернуло на изнанку. На красный ковер. Ее тошнило, хотя она практически ничего не ела уже сутки. Желчь изливалась из нее, но спазмы не прекращались. Слезы застилали глаза. Она уже не видела, стоит ли призрак, она не слышала ничего, кроме шума, протяжного, как радиопомехи.
Но это было уже в ее голове.
Когда, наконец, всё прекратилось, Катя уткнулась носом в диван и зажмурилась. Идти она не могла. Даже подняться, чтобы выключить свет. Впервые ей казалось, что в темноте ей было бы не так страшно.
========== 7 ==========
Эта ночь была последней, которую Катя провела во времянке.
Девушка провалилась в жуткий, беспокойный сон, чувствуя, как маленькие иголочки ужаса колят кожу, везде, каждый сантиметр. Хотелось вырваться отсюда, но тело было будто сковано.
Катя всё глубже падала в сон, и вот уже у нее вырос живот, как у той девушки на фотографии. А внутри что-то снова снова переворачивалось, толкалось…
Ребенок? Он самый…
Она лежала на этом же диване, как наяву. Руки невольно легли на живот. Катя знала, что это сон, что она не беременна. Что это не ребенок, что он не настоящий. От этих мыслей ее отвлек мужчина с огромным подбородком. Как на фотографии. Тот самый. Девушка перевела на него взгляд, чувствуя, что сейчас произойдет нечто страшное, что когда-то происходило в этих стенах.
Мужчина был пьян, сильно. Катя хотела поджать ноги или подняться, но он сел рядом, на кровать и положил руку на колено девушки.
Мужчина открыл рот, но вместо слов оттуда вывалился длинный почерневший язык. Глаза были тусклые и помутневшие.
Катя с визгом вскочила с дивана, но тут обо что-то подскользнулась и рухнула на пол, прямо на живот, который отозвался дикой, жуткой болью. “Я не беременная, мне кажется, это дурной сон” - как мантру, повторяла девушка. Но от боли она могла едва ползти.
Тяжелая волосатая рука снова схватила Катю за щиколотки. Раздалось мычание. Девушка дернулась, но мужчина оказался сильнее. Развернув беременную, он уложил ее на спину и, не пытаясь даже убрать язык обратно в рот, навис сверху. Катя отвернула голову, едва справляясь с отвращением и ужасом. Она уже не понимала, где она находится, сон это или явь…
Прикосновения ледяного тела, касания болтающегося безжизненно языка и руки, сдирающие с нее нижнее белье.
Неужели?
Девушка дернулась, но тут почувствовала удар по лицу, пощечину, настолько сильную, что искры из глаз посыпались. Ледяные руки, крепкие, будто камень, раздвигали ей ноги. Живот не просто ныл. Он дико болел, но, захлебываясь в потоке ужаса, девушка этого практически не замечала. Катя тщетно скребла пальцами ковер, когда почувствовала, как в нее вторгается плоть мертвеца. Обжигающе холодная, склизская, но разрывающая изнутри. Труп ее насиловал, а девушка не могла сопротивляться. С каждым толчком его холодные руки сжимали бедра Кати всё сильнее, язык болтался в такт, а мутные, потухшие глаза, казалось, готовы были вылезти из орбит. И чем быстрее мужчина двигался, тем сильнее Катя чувствовала вонь от тела, которое, казалось при приближении к оргазму, портилось и разлагалось.
Однако труп этого не замечал. Его жуткое лицо не менялось, только движения становились всё резче и ломаней. Катя закрыла глаза. Ад из боли и отвращения вызывал панику и замогильный ужас. Наконец, мужчина замер, а внутри тело обожгла ледяная жидкость. Кончил.
Катя с трудом разлепила глаза, надеясь, что ужас закончился. Но это было еще не всё. Мужчина возвращался обратно, держа в руках огромную, наполненную кипятком кастрюлю. Девушка успела только закрыть лицо руками, когда горячая вода полилась сверху.
========== Эпилог ==========
- Это жила до тебя там Инночка, беременная была. Она сестра моя, по матери, - бормотала Кате хозяйка квартиры, сидя рядом с практически не реагирующей на происходящее девушкой, - У нее должен был ребенок родиться, через месяц… А Витя, значит, пришел опять пьяный. Кто его знает, что произошло там… Вылил он чан с кипятком на нее, потом еще живьем сварил. А потом живот распорол, уже мертвой, вытащил оттуда ребенка… А куда дел? Это милиция так и не дозналась. Потому что повесился он потом, в камере. Бедную Инночку с закрытым лицом хоронили. Волосы то слезли с нее, а глаза… Ой, смотреть страшно. И горе-то какое… Тому тридцать лет прошло уже, она же младше меня, жаль было. Я еще смотрю, ты так на нее похожа, будто дочь родная. А где ребенок-то? И не похоронили его по-человечески…
- Под розами, - прошептала Катя, безразлично рассматривая синюю стену больницы, - Под кустом, там лежат кости.
- А ты откуда это знаешь? - испуганно прошептала хозяйка, внимательно рассматривая девушку.
- Знаю. Просто знаю. - Катя говорила совсем тихо, не переставая смотреть в пустоту, будто что-то там видела, - Выкопайте его, да похороните. Ваша Инна уже тридцать лет его ищет.
- Это тот самый куст, под окном?
- Тот самый…
Катю нашла хозяйка, которой девушка накануне так и не смогла дозвониться. Светлана Георгиевна всё утро пыталась перезвонить, и, почуяв неладное, решила глянуть, как поживает новая квартирантка, которую и застала лежащей на полу, рядом с рвотными массами. Но это было еще не всё. Девушка лежала в небольшой луже крови, вытекшей из промежности.
Светлана Георгиевна вызвала скорую. И первое же УЗИ выявило у Кати онкологию - рак матки, четвертой стадии.
Сразу после разговора с Катей Светлана Георгиевна откопала куст, где в яме нашла лежащий в пакете маленький, почти полностью разложившийся скелет недоношенного младенца, которого, в приступе безумия, Виталий закопал под розами. Светлана Георгиевна тайком перезахоронила его в могиле Инны, после чего заказала сорокоуст о упокоении их душ.
Кате сделали операцию, но было уже поздно. Метастазы распространились по всему организму. Девушка умерла через два месяца.