Мариса прошла на кухню, Алан и Роланда последовали за ней и сели за стол. Предоставив Марисе включать кофеварку и расставлять чашки, Алан обратился к своей гостье.
– Итак, – заговорил он. – Надеюсь, речь пойдет не о какой-нибудь торжественной встрече в фонде, посвященной предстоящему выпуску сборника Малли. Не хочу охлаждать ваш энтузиазм, но здесь могут возникнуть кое-какие... затруднения.
– Нет, – покачала головой Роланда. – Речь вовсе не об этом. На самом деле, сейчас, когда я здесь, я не знаю, с чего начать. Вы можете предположить, что я совершенно выжила из ума.
– Вот теперь я по-настояшему заинтригован.
– Но...
– И я обещаю, что не стану смеяться.
– Ловлю вас на слове.
– Итак, – подтолкнул он Роланду, видя, что женщина не решается начать рассказ.
Она глубоко вздохнула и наконец заговорила:
– Это касается... Вы знакомы с девушкой по имени Козетта?
Алан напряженно замер.
«Только во сне», – хотел он сказать, но вслух лишь повторил имя:
– Козетта?
– Ей на вид около пятнадцати лет, может быть немного больше. Рыжие волосы. Она на самом деле выглядит точно как персонаж картины Изабель Коплей, которая висит в приемной Детского фонда. Вы ее видели, там еще много роз.
– "Дикарка", – подсказала Мариса, поворачиваясь к столу.
Роланда кивнула:
– Козетта как две капли воды похожа на ту дикарку. Она говорила, что мисс Коплей писала картину именно с нее, но это совершенно невозможно.
Роланда переводила взгляд с Алана на Марису, словно ожидая возражений, но ни один из них не произнес ни слова. Алан вспоминал утреннюю встречу в спальне дома Изабель на острове, которую он уже привык считать сном. Та Козетта выглядела точь-в-точь как дикарка с картины.
– Так что с ней произошло? – спросил он, когда Роланда замолчала.
– Она утверждает, что знакома с вами.
– Я... да, я встречал ее. По крайней мере, та девочка назвала себя Козеттой и тоже была похожа на образ картины Изабель Коплей.
Роланда вздохнула с облегчением:
– Вы не замечали в ней ничего странного?
– В ней всё выглядело странным.
– Я оказалась в полном неведении, – прервала их Мариса, подсаживаясь к столу. – О ком идет речь?
– Это произошло в ту ночь, когда я остался у Изабель на острове, – со вздохом пояснил Алан. – На острове Рен, – добавил он для Роланды. – Я проснулся перед рассветом, а она – Козетта – уже сидела на диване у окна и разглядывала меня. Между нами состоялся странный разговор, причем я по большей части спрашивал, но не получал ответов. Прежде чем я успел что-либо выяснить, Козетта распахнула окно и убежала через лужайку к лесу.
– Это была ваша единственная встреча? – спросила Роланда.
Алан кивнул.
– Мне она сказала, что вы – ее приятель.
– Не думаю, что все ее слова стоит принимать за чистую монету, – ответил Алан.
– Еще она утверждала, что вы не разделяете ее чувств.
– А что тебе сказала Изабель по этому поводу? – спросила Мариса.
– Ничего, – ответил Алан. – Я никогда не говорил с ней о девочке.
Обе женщины удивленно посмотрели на него.
– Почему? – спросила Мариса.
– Я решил, что всё это мне приснилось. Утром поинтересовался у Изабель, живет ли кто-нибудь еще на острове, но она ответила, что никого нет. Всё происшествие показалось мне очень странным. Кроме того, Изабель тоже нервничала в то утро – подозреваю, что она всю ночь провела за работой в своей студии, и я побоялся снова испортить с ней отношения. – Алан повернулся к Роланде. – Тогда Изабель собиралась иллюстрировать сборник Кэти.
– Собиралась? – спросила Роланда. – Разве она изменила свое решение?
– Не совсем так. Вы не видели сегодняшних новостей?
Роланда отрицательно покачала головой.
– Сегодня ночью была убита Маргарет Малли.
– Может, нам всё же стоит устроить торжество, – предложила она. – Знаю, что о мертвых не положено говорить ничего плохого, но без этой женщины мир стал определенно лучше.
– Я с вами полностью согласен.
– Но как смерть Малли может отразиться на выпуске сборника? – спросила Роланда.
– Это событие несколько усложняет юридическую сторону дела. Например, как поступят в суде с апелляцией, направленной от имени Маргарет пару дней назад?
Роланда нахмурилась:
– Значит, она намерена стоять у нас на дороге даже после смерти. Господи, как я ненавижу эту женщину. Непостижимо, что у нее могла родиться такая замечательная дочь.
– И это не единственная проблема, – добавил Алан. – Полицейские уверены, что Маргарет Малли убил я.
– Вы шутите?
– Нет, всё очень серьезно, – сказала Мариса. Кофеварка издала характерное бульканье, говорившее о том, что кофе готов.
– Мы как раз возвращались из полицейского участка, когда встретили вас, – добавила она и встала, чтобы наполнить чашки.
– Теперь мне понятен ваш возглас «Без комментариев», – вздохнула Роланда.
– Журналисты поджидали нас на ступенях участка и устроили настоящий цирк, – кивнул Алан.
– Им стоило посетить фонд сегодня утром, тогда они могли бы получить сенсационный материал, – сказала Роланда.
Мариса поставила на стол чашки с кофе, а также сахарницу и пакет с молоком.
– Что там произошло? – спросила она, наливая молока себе в кофе.
– Держу пари, это было связано с Козеттой, – предположил Алан.
Роланда кивнула. Она сделала глоток кофе, а потом пересказала историю своего знакомства с Козеттой.
– Она так и сказала? – спросил Алан. – Что Изабель ее создала?
– Она выразилась несколько иначе: «вызвала меня», но у меня осталось впечатление, будто девочка имеет в виду именно ее создание путем написания картины.
Алан закрыл глаза, и перед мысленным взором сейчас же возникла хрупкая фигурка рыжеволосой девушки на фоне окна. Всплыли в памяти и ее слова:
Я бы посоветовала тебе использовать в книге черно-белые рисунки... но, должна признать, я немного эгоистична и хотела бы увидеть несколько новых лиц. Я чувствую себя одинокой.
Всё происходящее вполне могло стать сюжетом для одной из сказок Кэти, но, как только Роланда закончила рассказ, Алан, к своему удивлению, вспомнил о пожаре, сгубившем большую часть картин Изабель. А после этого события стиль ее творчества резко изменился. И она не могла или не хотела, как теперь понимал Алан, объяснить причину этой перемены. Теперь стало понятным ее настойчивое желание сохранить права собственности на все картины, которые будут написаны к новому сборнику.
В то время как Алан мысленно расставил по местам большую часть кусочков головоломки, Мариса озадаченно тряхнула головой.
– Прошу прощения, – произнесла она. – Но я не могу во всё это поверить. Это невозможно.
– Вас там не было, – возразила Роланда. – На моих глазах лезвие ножа рассекло ладонь девочки. Но не показалось ни капли крови. А потом она просто исчезла из моей комнаты. А мои коллеги до сих пор обсуждают ее загадочное появление из воздуха в приемной фонда.
– Прямо перед картиной, – добавил Алан.
– Да, – задумчиво кивнула Роланда. – Как раз там, где я увидела ее впервые. Вы полагаете, что картина каким-то образом притягивает ее?
– Портрет может быть для нее своеобразным якорем. Если только мы сочтем ее рассказ правдивым.
– Ну пожалуйста, – взмолилась Мариса. – Вы же не можете принимать эту историю всерьез?
– Я вполне уверена в том, что происходило у меня на глазах, – сказала Роланда.
– А я доверяю своим ощущениям, – добавил Алан. – В этой девочке было нечто странное, и это сразу бросалось в глаза. Именно поэтому я отмахнулся от загадочного происшествия и предпочел считать его сном. Так проще. А теперь рассказ Роланды немного объясняет поведение Изабель после пожара в доме на острове и гибели всех ее полотен.
– Я не улавливаю связи, – пожаловалась Мариса. Но Роланда поняла:
– Если картины дают этим... не знаю, как их назвать... дают им возможность жить в нашем мире, тогда в случае повреждения или уничтожения полотен...
– Тогда существа, вызванные к жизни этими полотнами, могут погибнуть. Кроме того, между ними и картинами существует какая-то связь, как в романе Оскара Уайльда.