Тем временем мальчик обошел ее, смерил надменным взглядом, но не успел и рта раскрыть, как сзади раздалось азартное и вселяющее ужас предложение:
— А давай поохотимся на нее? Раз уж косуля не сыскалась.
Лисса села и испуганно оглянулась. Что за дурацкие шутки?
На краю ее любимой полянки с луками в руках стояли еще два мальчика тех же лет (чуть старше нее) и взрослый в черной закрытой одежде, держа коней под уздцы. Хоть Лиссе только минуло семь, она сразу поняла, что все они одеты дорого. Гораздо дороже, чем она. Невольно девочка перевела взгляд на свое потертое, а сейчас еще и измызганное травяным соком платье, которое перепало ей в наследство от старших сестер (как, в принципе, и остальные ее вещи и игрушки). Их лэрд-дом никогда не был богат.
Раньше ее это не тревожило.
— Немая, что ли? Чего молчишь? А ну отвечай немедленно, что ты делаешь на моей земле?! — синеглазый мальчик навис над ней и грозно нахмурил широкие темные брови. Наверное, так он казался себе еще взрослее и значительнее, подумала Лисса, но тут же всплыли в памяти поучения Аксентины: «Мы, дорогая сестренка, — не простых кровей, дворянских. Всегда помни о том и веди себя достойно!». Поэтому она вздохнула, уперлась руками во влажную землю и поднялась, осторожно и красиво. Расправила юбку, выпрямила спину, сложила руки впереди, как подобает благородной девице. И постаралась, чтобы голос ее не дрожал:
— Мне говорили, это ничья земля, милорд…
— Теперь не ничья! — невежливо прервали ее. — Мой отец выкупил замок Бер-Ниман. Теперь это наша земля. Моя!
Лисса растерянно оглядела свою волшебную полянку. Нет, не свою. Полянка тоже теперь — его. Как и весь лес. Ей придется уйти…
И забыть о полетах.
Нестерпимо защипало в глазах и носу. Но плакать нельзя! Нет. Плакать — значит показывать свою слабость. А слабость нужно прятать. Ото всех. Тем более такую мелочь как слезы.
— Тогда, с вашего позволения, я ухожу, ми…
— Кто тебе позволил? Стоять! — один из мальчишек вдруг подскочил ближе и схватил ее косу. И безжалостно дернул!
Лисса вскрикнула. Но не заплакала, конечно, не заплакала — разве это боль? Только вцепилась в свою косу и дернула к себе. Противный мальчишка — снова к себе. Несколько неловких мгновений продолжалась их глупая борьба, когда девочка не выдержала:
— Я папе расскажу!
— И кто у нас папа? Лесничий? Или подавальщик? А, может, золотарь?
Неудачливые охотники обидно расхохотались.
— Это твой — золотарь! — окончательно разъярилась Лисса. Эх, расти ей еще и расти до благородной дамы, орет не хуже кухарки, хорошо, Аксентина не слышит. — А мой — сам лэрд Максимусс Китем!
— О-о, целый лэрд, ну надо же! — продолжали насмехаться над ней почему-то.
Но тут неожиданно в разговор вступил мужчина, который держался до сих пор в стороне.
— Ваше высочество, — почтительно обратился он к наследнику новоявленного хозяина земель и замка. — Я уверен, Ваш отец не одобрит подобного поведения. С соседями должно поддерживать хорошие отношения. А Вы, милорд, немедленно отпустите волосы юной леди! — он освободил ее бедную потрепанную косу. И вступился за малолетних грубиянов: — Прошу Вас, юная леди, не держите зла. Они не хотели Вас обидеть.
Глаза Лиссы помимо воли округлились. Правда, что ли? Не хотели? Он не шутит?
Мужчина настойчиво произнес:
— Вам следует вернуться домой.
— Да! Брысь из леса, малявка! — решил хоть как-то отомстить за потерю ценного трофея мерзкий «милорд». За что заработал неодобрительный взгляд от мужчины в черном.
Лиссе ужасно хотелось крикнуть им в лицо: «Ну и не нужен мне ваш лес! И полянка не нужна! И сами вы — вонючие невоспитанные свиньи!» Или даже грубое: «Да подавитесь!»
Но она просто отвернулась и пошла к кромке леса, видневшейся неподалеку. Ступала осторожно, чтобы нога не попала в ямку. Упасть нельзя. Вот так, изящно, как и полагается леди. Легко. Никто ничего не должен заметить…
Особенно этот мальчик с небесными глазами.
3
«— …Ну ладно, — продолжила ведьма, — в обмен на твой восхитительный голос я изготовлю питье. Ты возьмешь его, поплывешь к берегу еще до восхода солнца, сядешь там и выпьешь все до капли. И тогда твой хвост раздвоится и превратится в пару самых прекрасных на свете стройных ножек. Но знай: будет так больно, словно тебя пронзят мечом! Зато все скажут, что столь прелестной девушки ещё не встречали и не видели походки столь плавной и скользящей. Но помни: каждый раз ты будешь ступать как по острым ножам! Готова терпеть?