Он продержался почти четыре месяца. Но надо думать, особо не жалел.
Согласно завещанию Кларис стала владелицей небольшого замка и лесов в Кебри, двухсот галлеонов личных средств и — главное! — всех его клинков. Остальное отошло его взрослым детям.
Так что, на могиле мужа она рыдала совершенно искренне — страна потеряла такого человека…
А спустя полгода, получив приглашение на королевский прием, не сомневалась, что надеть, дабы воздать почести ушедшему в историю герою — только платье цвета его победоносного стяга!
И вот…
Этот дикий шиповник Пауль Четвертый наивно попытался привить на отполированный штамб дворцовой розы.
После приема он (тогда еще ничего о ней не зная) приказал Кларис задержаться на пару недель — под предлогом того, что должен непременно познакомить такого тонкого ценителя со своим оружейным хранилищем, а оно огромно.
Польщенная, хоть и несколько удивленная, герцогиня, как и подобает верной подданной, возразить не посмела. Тем более что долгожданный трехгранный «харрш» от мастера Джи-Кан раньше в Кебри все равно не доедет…
С самого утра она в строгом платье из темно-зеленого сукна уже чеканила шаг по коридорам гостевого крыла и, вспоминая случайно обнаруженное главное королевское сокровище, внимательно изучала всех встречных мужчин. Ее взгляд с такой неотвратимой и искренней заинтересованностью останавливался на пахе каждого, что вскоре даже последний дворцовый повеса приобрел привычку прикрываться руками, едва завидев издали нежную белокурую деву с коротким мечом на поясе… а также парными кинжалами… и полным набором «зеленых игл» на левом рукаве… и тремя «когтями» на спине… и… (спаси, Светлая!).
Конечно, выскочку захотели поставить на место.
Дамский террариум даже объединил усилия ради этого, разработал план и утвердил стратегию, распределил роли и тщательно прописал реплики…
Но заговорщиц ждал удручающий сюрприз — вместо истерики (и, желательно, в конце концов, суицида) плебейка их не замечала!
Причем, в прямом смысле слова.
Быстро уяснив, что общение с фрейлинами не обогатит ее никакими сведениями на единственно важную тему, Кларис на очередное ядовитое: «Милочка, от такого топорного покроя лифа, должно быть, ужасно болит спина?», рассеянно отмахивалась: «И вам того же, дорогая, и вам…» и шла дальше, с легкой полуулыбкой предвкушая очередной визит в оружейную…
Повелитель Линия оказался забавным.
Он тоже нес весь этот бред про «сердце, изнывающее от губительной страсти», «глаза глубиной в океан» и прочие «ланита оттенка рассветных лепестков»… Кларис едва удерживала выражение лица, подобающее для разговора с сувереном.
А вчера вообще — вдруг обнаружила, что он целует ей шею!
Удивленная, герцогиня замерла, даже и не зная, что сказать, держа в вытянутой левой руке тонкий изогнутый «свог» (редчайший экземпляр, кстати!)… Монаршие губы тем временем уже сползали за воротник. Мужчина шумно дышал и прижимал ее к своему мягкому крупному телу все сильнее, постанывая. Взгляд Кларис беспомощно заметался по необъятному помещению, где, кроме них, никого не было, и… зацепился за клинок.
— Возмутительно! — под низкими сводчатыми потолками прокатилось звонкое эхо.
— Что вы, милая, разве мы можем противиться любви? — механически в тысячный раз повторил привычную ложь распаленный Пауль.
— Такое отношение заслуживает порки!
Король, сраженный, отстранился — последний раз про порку он слышал лет в шесть, когда в шаловливом настроении дергал юбки каких-то важных гостий на балу.
— Смотритель оружейной заслуживает плетей, ваше величество! Только гляньте — как отвратительно заточен столь великолепный образчик!
Под нос ему грубо сунули лезвие с большими зазубринами возле гарды.
Пауль задохнулся от обиды — ему давно не было так сладко! А она!.. Она!.. Какой, к горным демонам, «образчик»!
«Она» смотрела гневно.
Повелитель скрипнул зубами.
— Уверяю, виновный будет наказан. На сегодня, пожалуй, все, меня ждут государственные дела, — сумел он сдержаться. Но припечатал: — Завтра я желаю видеть вас в платье с декольте!..
И вот она шла в «платье с декольте», передергивая зябко плечами и недоумевая от праздных прихотей гражданских, пусть даже королей…
В этот раз его величество принял наряд благосклонно. Он осыпал Кларис комплиментами (как всегда бессмысленными в своей многословности) и повел в дальний зал, где за целым лесом из лимоновых деревьев в кадках под окном стояла… кушетка. Усадил на нее скованную герцогиню, ошарашенную таким поворотом событий, и приступил к пиршеству.