- Это можно. Но вы должны поклясться, что у вас благородные намерения.
- Клянусь вам!
Пелиссан принялся писать в надежде соблазнить свою очередную жертву. Мадам Пастореккиа вздохнула и сказала:
- Я вам верю. Вы мне кажетесь порядочным человеком.
Пелиссан, очень довольный собой, направился из старого города на Американскую набережную. Он за несколько минут решил проблему, которая не давала покоя патрону и всей банде. Теперь Консегуд наконец поймет, как он был не прав, назначив вместо Фреда Эспри, а не его, Барнабе...
При этой мысли сердце Пелиссана таяло, он чувствовал, что рожден для великих дел и ни в чем не уступает патрону... Глянув на проходившую девушку, Пелиссан вспомнил о Мишель. Он почувствовал даже некоторую жалость к ней. Ну как она может устоять перед ним, бедняжка! Она совершенно не знает Пелиссана: но она скоро узнает! И когда он скрутит ее так, что она будет повиноваться ему душой и телом, он поставит ее на работу. Эта Мишель должна принести ему неплохой доход.
Пока Барнабе размышлял о судьбе Мишель, пять старух решали его собственную судьбу.
Прочитав письмо Пелиссана к Мишель, Базилия довольно потерла руки.
- Коломба, он попался! А малышка послужит приманкой!
Вечно восторженная мадам Пастореккиа запротестовала:
- А вдруг он по-настоящему любит Мишель?
Базилия сокрушенно пожала плечами.
- Коломба, ты знаешь, чем занимается этот подонок?
- Нет.
- Он альфонс.
- А что это такое?
- Сутенер. Он соблазняет девушек, а потом заставляет их идти на панель и забирает у них все деньги.
- Какой подлец!
- Теперь ты понимаешь, что ожидало бы Мишель с этим типом?
- Замолчи, Базилия! Мне даже думать об этом стыдно!
- Ничего, мы с тобой очистим землю от этой мрази!
Барнабе был очень доволен собой и решил устроить себе маленький праздник. Ему хотелось поскорее добраться до кафе на площади Гаррибальди и насладиться победой. Но он решил отложить это.
День был солнечный, и он отправился к Юберу.
Увидев Пелиссана, Юбер не выказал особой радости.
- Какого черта ты приперся сюда?
- Юбер, ты как-то странно встречаешь своих друзей!
- Я не называю друзьями тех, кто подставляет мне такие пакости. Вы ведь не предупреждали меня, что собираетесь устроить такую бойню. Если бы я знал, я не стал бы связываться с вами!
- Ну, что поделаешь? Фред всегда забывает о деталях.
- Так это правда?
- Что?
- Что теперь вместо Фреда Эспри?
- Да, пока.
- Но тебе не следовало приходить сюда в любом случае. Шпики следят за мной...
- Ну и пусть развлекаются. Они никогда не смогут ничего доказать. У них нет свидетелей.
- Говорят, что старуха...
- Выдумки! У меня сведения из первых рук. Старуха в тот день осталась в городе с больными детьми. У них была то ли краснуха, то ли желтуха...
- Ты это точно знаешь?
- Абсолютно точно.
Юбер немного успокоился.
- Уф! Такой груз с плеч! Пошли выпьем по стаканчику.
- Долго же ты собирался!
Если бы речь шла не об убийстве, то картина могла бы показаться трогательной: седые головы Базилии и Коломбы, склонившиеся над листом бумаги. Пытаясь оживить воспоминания далекой юности, они сочиняли любовное письмо, ловушку, в которую должен был попасться Пелиссан. Но рациональная Базилия и романтичная Коломба никак не могли найти слова, которые устраивали бы обеих. Базилия предлагала написать почти деловое письмо, а Коломба хотела написать в стиле любовных романов, бывших в моде до первой мировой войны.
Базилия начала нервничать.
- Ты с ума сошла, Коломба! Где ты видела, чтобы девушка называла парня "Мой горный орел"?
- Я так называла Паскаля, когда он был моим женихом!
- Не может быть! А он?
- А он называл меня дикой голубкой.
- Замолчи и не смеши меня! Видит бог, мне совсем не до смеха! Я напишу просто "Месье".
- Тебе не кажется, что это несколько официально?
- Ну тогда "Месье Барнабе", раз уж он назвал свое имя.
- Ну ладно.
Целых два часа старухи спорили, пытаясь оживить в своей ослабевшей памяти слова, звучавшие полвека назад, ведь они когда-то тоже были любимыми. А кроме того, нельзя было писать слов, которые давно уже всеми забыты, и которые никак не могла бы написать Мишель.
"Месье Барнабе!
Вы будете удивлены, получив это письмо, помня, как я вела себя утром. Но у меня никого нет, и я должна остерегаться всех, а особенно мужчин. Но, спокойно все обдумав, я решила, что вы были искренни, а я вела себя очень глупо. Вы мне сразу понравились, и я считаю, что нам нужно поближе познакомиться. Если вы хотите встретиться со мной, я буду сегодня в шесть часов вечера в Замковом саду. Передайте ответ с дамой, которая принесет вам письмо. Письмо, пожалуйста, верните.
Мишель."
- Не забудь забрать у него письмо, Коломба. Нельзя оставлять никаких следов, иначе этот молодой Сервион сцапает нас.
- Да, он очень умен.
- Он из Корта! - сказала Базилия, гордо вскинув голову.
Старое соперничество между городами все еще горело в дряхлых телах. Коломба вспыхнула.
- Уж не хочешь ли ты сказать, что в Аяччо все дураки?
- Нет, конечно, но разве можно сравнивать?
- Конечно нет! Мы - горожане, а вы - деревенщина!
- А маки? Где маки?
- А император? Где родился император? Разве не у нас?
- Случайность!
- А в Корте даже случайно не рождаются императоры!
- Просто в этом нет необходимости!
Эти перебранки были их любимым развлечением.
По одному виду Пелиссана Консегуд и все остальные сразу поняли, что он успешно справился с заданием. А он, чувствуя напряженное внимание всей компании, не спеша уселся, выпил, закурил сигарету и внимательно оглядел всех собравшихся. Он чувствовал, что они с нетерпением ждут, а он является хозяином положения. Наконец патрон не выдержал.
- Барнабе, ты скажешь что-нибудь?
- Что?
- Ты узнал что-нибудь в старом городе?
- Да.
- Ну?
- Ну... - он окинул всех снисходительным взглядом и, наконец, сказал: - Можете спать спокойно. Старухи не было на перевале Вильфранш.
Атмосфера моментально разрядилась. Все начали наперебой кричать, смеяться. Затем Консегуд потребовал тишины и спросил: