Сервион обратился к инспектору:
- Кастелле, вам придется выяснить, что за птица этот Юбер, который так любезно предоставляет алиби убийцам.
- Да почему вы так хотите повесить мне на шею это убийство? вскричал Кабрис. - У вас нет свидетелей!
Комиссар заколебался. Если сказать, что Базилия все видела, возможно, Фред и расколется, а если нет? Тогда над старухой и детьми повиснет смертельная опасность. Оноре знал жестокость Кабриса.
- Нет, к сожалению, свидетелей у меня нет...
Почти незаметный вздох облегчения, вырвавшийся из груди Фреда, не ускользнул от внимательного взгляда Сервиона. Теперь он был абсолютно уверен в виновности этого пройдохи. И он добавил, желая отмести любые подозрения:
- Твое счастье, что у меня нет свидетелей. Но тем не менее, я знаю, что это ты со своими дружками убил Пьетрапьяна.
- Послушайте, господин комиссар...
- Заткнись!
- Но не можете же вы держать меня под арестом только потому, что вам стукнуло в голову...
- Убирайся!
- Я... я могу?..
- Убирайся, я сказал!
- Спасибо, господин комиссар.
Когда Кабрис уже взялся за ручку двери, Оноре ему посоветовал:
- Радуйся жизни, Фред, у тебя еще несколько дней в запасе.
- Почему вы так говорите?
- Потому что с этой минуты я буду заниматься только тобой и твоими дружками, и я до вас доберусь! Твоя карьера кончена, Фред! Развлекайся, пока на свободе.
- Теперь что, принято сажать невиновных? - пробурчал Фред. - Я пока еще не в тюрьме!
- Да, ты пока еще не в тюрьме, но ты будешь там, это я тебе обещаю. И, поверь мне, на этот раз ты сядешь надолго. Я даже полагаю, что до конца своих дней. И не исключено, что палач захочет с тобой лично побеседовать как-нибудь на рассвете...
Фред вышел из здания полиции. Во рту у него пересохло. Он перебирал в памяти весь разговор с комиссаром, пытаясь понять, не сказал ли он чего-нибудь такого, чего нельзя говорить бандиту, желающему остаться на свободе.
Когда Кабрис вышел, Кастелле сказал:
- Это будет трудно, патрон.
- Ну и что? Поезжайте за Консегудом.
В воровском мире Гастон Консегуд пользовался репутацией человека хитрого и осторожного. Он никогда не ввязывался в слишком рискованные дела, особенно если они не сулили больших выгод. Он жил со своей женой Жозеттой в миленьком домике, правда, без особой роскоши, в Мон-Борон. Они вели размеренную жизнь отошедших от дел буржуа, и в этой жизни не было места никаким скандалам. Их соседи и не подозревали, сколько преступлений на совести этой, такой мирной с виду, пары и считали Консегуда коммерсантом. Кабрис и его дружки никогда не показывались на вилле "Мон репо". В случае необходимости вся банда собиралась в задней комнатке небольшого кафе на площади Гаррибальди.
С самого начала Консегуд был против операции на перевале Вильфранш. Он знал, что убийство полицейского - это самая большая глупость, которую можно совершить. Но Гастон старел, и некоторые уже всерьез поговаривали о закате его славы. А Консегуд был тщеславен!
Несмотря на советы и просьбы Жозетты, он не хотел выпускать бразды правления из своих рук. Таким образом, пытаясь сохранить свою власть, он согласился с планом Кабриса, который рвался отомстить за свою жену, а потом сам спланировал всю операцию.
Фред был не умнее своих приятелей - Эспри, Мариуса или Барнабе. Ему не хватало хладнокровия, а без этого не стать главарем. У Кабриса гнев всегда говорил громче, чем разум. Из всех этих туповатых убийц Гастон уважал только одного - Полена Кастанье, хитреца, в котором чувствовались задатки будущего босса. Везучий парень... Из-за внезапной болезни матери он не участвовал в операции на перевале Вильфранш. Это он позвонил патрону и рассказал о кровавых результатах воскресной прогулки.
Когда Гастон повесил трубку, Жозетта перепугалась, увидев взволнованное лицо мужа. Мертвенно-бледный, с посиневшими губами, он тяжело дышал.
- Гастон! - вскрикнула Жозетта.
Тяжело опираясь на стол, Консегуд хрипел:
- Мерзавцы!.. Мерзавцы!.. Мерзавцы!..
Жозетта принесла ему рюмку водки, и он залпом выпил ее.
- Скажи же мне, наконец, что случилось?
- Они всех убили!
- Они с ума сошли!
- Этот Кабрис! Я его убью когда-нибудь!
- Не говори глупостей! У тебя уже не те годы!
- Ты что, не понимаешь, что теперь вся полицейская свора накинется на нас? Я знаю Сервиона, он этого так не оставит! А все этот кретин Фред! Второго такого идиота не найти!
Жозетта была практичной женщиной. Она усадила мужа в кресло и стала его успокаивать.
- Послушай меня, Гастон... Что сделано, то сделано, и хватит причитать. Сейчас не время искать виноватых. Главное - отвести от нас удар. Я знаю тебя достаточно хорошо и уверена, что ты все продумал заранее, принял все меры предосторожности и обеспечил им алиби.
- Все утро они провели на рыбалке, а потом безвылазно сидели у Юбера.
- Хорошо. А что касается тебя самого, то нам повезло, что эти Мюграны совершенно неожиданно нагрянули к нам в гости и провели у нас почти целый день. В случае чего, они могут засвидетельствовать.
- Опасность кроется совсем не здесь!
- Я знаю. Сервион возьмет в оборот Фреда, потому что этот корсиканец засадил в тюрьму Анаис. Мозгов у Фреда действительно маловато, но он крепкий парень, и я уверена, что он не расколется. Так что забудь обо всем этом. Ты ничего не знаешь до тех пор, пока об этом не сообщат по радио или в газетах.
- Ладно.
- Ты так разволновался, это совсем не похоже на тебя, - с нежностью в голосе сказала Жозетта.
- Старею, видимо...
- Мы все стареем, бедненький мой... Но если эта идиотская история заставит тебя, наконец, полностью покончить с делами, я буду благословлять глупость Фреда.
Консегуд насупился. Рассудительность жены подействовала на него успокаивающе. Он уже не сомневался, что и сейчас выкрутится, как не раз уже выкручивался на протяжении всей своей жизни.
Убирая посуду после обеда, Жозетта сказала мужу:
- Знаешь, я одного не понимаю...
- Чего?
- Пьетрапьяна были убиты в своей лачужке на перевале Вильфранш, да?
- Да, ну и что?
- Откуда вы знали, что они там будут?
- Мы несколько дней следили за ними и знали, что в хорошую погоду по воскресеньям вся семья выезжала на перевал.