- И не только по виду, там и вправду хорошо, - сказала Крис. Кажется, она всюду побывала: Тулуза, Корсика... - Можешь на попутке добраться до Марселя, а оттуда на катере. Это нетрудно.
- Нет, трудно, - сказала я. - Просто-таки невозможно. У меня денег нет.
- А-а, денег, - отмахнулась она так, будто деньги должны как раз меньше всего волновать людей.
- И паспорта, - добавила я. Это казалось мне совершенно непреодолимым препятствием. - Все осталось у мужа.
Дочь patronne пришла предложить нам десерт. Она потопталась у стола и наконец застенчиво спросила, англичанки ли мы. Сказала, что учит английский в школе.
- Нет, немки, - спокойненько соврала Крис. - Мы немки.
Я удивленно таращилась на нее.
- Ой, простите. Мне послышалось, что вы говорили по-английски, сказала девушка по-французски. Она ужасно смутилась.
- Да, говорили, - сказала Крис. - Мы практиковались. Мы переводчицы. Из Арнхема.
- Зачем, скажи на милость, ты ей это сказала? - спросила я, когда хозяйская дочка ушла за нашим мороженным.
Крис пожала плечами.
- Не хотела, чтобы она практиковала на нас свой английский.
Ее способность сбить человека с толку рассмешила меня.
- Я тоже такое проделываю, - сказала я, но она, казалось, не слушала. Она откинулась на спинку стула, сунула кончики пальцев в карманы джинсов и смотрела на меня изучающим взглядом.
- Ну, расскажи мне теперь о себе, - сказала она. - Кто ты?
Какой-то невероятный вопрос. Никто раньше не спрашивал у меня ничего подобного. Она перефразировала:
- Чем занимаешься?
Я решила наврать что-нибудь, но была слишком пьяна, чтобы иметь доступ к заготовленной стопке привычной лжи. Я могла сказать, что у меня свой бизнес, чистка ковров, я иногда рассказываю такое незнакомым людям в поездах, но не сказала. Так чем же я занимаюсь? Я просыпаюсь, живу весь день, ложусь в кровать, вижу сны. Иногда сны у меня путаются с явью. Так и время проходит. Все кажется мне немного нереальным. Я убираю дом и готовлю. Увлекаюсь чем-нибудь и бросаю. Я работаю. Правда заключается в том, - и это, в отличие от всего остального, действительно правда, - что я секретарша. Работаю в бухгалтерской фирме, но я ни в коем случае не хотела признаваться в этом Крис. Ни за что не скажу ей, что я всего-навсего с одной стороны - домохозяйка, а с другой - секретарша.
- А сама-то ты чем занимаешься?
- Товарами широкого потребления, - сказала она. - Я агент по продаже товаров широкого потребления.
Я кивнула. Это многое объясняло. Вот откуда её легкость в общении, и познания о том, как действует этот мир.
- Ты, наверное, очень умная, - сказала я. Она начала рассказывать о работе, но взгляд мой то и дело возвращался к блондинке, поднявшей шум по поводу того, на каком стуле ей больше нравится сидеть.
- Она тебя прямо приворожила, да? - сказала Крис.
- Она и в самом деле проститутка? - спросила я. В Англии я бы произнесла это вполголоса, но в чужой стране появляются определенные преимущества: можно говорить совершенно свободно.
- Ты хочешь сказать, что никогда не видела проституток? Где же ты была всю свою жизнь? - спросила Крис. Как будто общаться с проститутками, ловить попутку и обедать в злачных местах - это норма, как будто все только этим и занимаются.
- В Хэнли, - сказала я немного обиженно.
- В Хэнли? Это где такое?
Дочка patronne принесла мороженое.
- Если тебе нужен паспорт, - небрежно бросила Крис, облизывая ложечку, - я могла бы посодействовать. У тебя есть при себе какой-нибудь дорожный чек?
Я покачала головой.
- А кредитные карточки?
Блондинка, проститутка, села с двумя своими провожатыми за столиком у дверей. Мне видны были только движения её головы, она льнула к одному из парней, ворошила ему волосы, нашептывала в ухо.
- Но если я начну пользоваться кредитками, меня сразу выследят, возразила я.
- Кто? - вытаращилась на меня Крис. - Муж? Ну и что из этого? Пока он спохватится, ты уже фьють, ищи-свищи.
Несмотря на количество съеденного, у меня в животе стало пусто.
- И вообще, - говорила Крис, - даже если догонит, что тогда? Ты свободная личность.
- Нет, - сказала я. - Не думаю.
- Да конечно свободная, - нетерпеливо сказала Крис.
- И в каком смысле - "паспорт"? Что ты имеешь в виду? - спросила я.
- А что, по-твоему, я могу иметь в виду?
Я понятия не имела.
- Поддельный? - предположила я.
- Ладно, считай, что разговор окончен, - сказала Крис.
Она заказала к кофе коньяк. Я сидела обиженная, щеки пылали. Потом стала слепо рыться в сумочке в поисках оставшейся стофранковой купюры.
- Ой, да брось ты, ради бога! - сказала она раздраженно. - Убери. Я угощаю.
- Ты платила за завтрак, - запротестовала я.
- Ну и что с того? - она залпом осушила рюмку с коньяком. - В общем, так: что бы ты ни решила, но дальше в таком виде ты не поедешь. - Она допила кофе и поднялась. - Жди здесь. Я быстро.
Она подошла к стойке заплатить за обед и вышла за дверь, скрывшись в темноте. Я поиграла с мыслью, что меня бросили: представляла, как слышу шум мотора, представляла, что Крис уезжает без меня. Я ждала, ковыряя ложкой в кофейной гуще. К моему лицу прилипла печальная, смущенная улыбка. Интересно, хватит ли у меня храбрости напроситься в попутчики к кому-то из этих шоферов. Это было нечто вроде решения. В нем была определенная логика. Я могла всю оставшуюся жизнь разъезжать по Франции без цели и направления, повторять и повторять бесконечные круги, пользуясь гостеприимностью водителей грузовиков. Наконец Крис вернулась с большим черным свертком.
- Иди надень, - сказала она. - Юбка с резиновым поясом, так что должна налезть. Я подожду в машине.
Держаться прямо оказалось довольно трудно. После первой теплой волны от ликера было ощущение, что чем больше пьешь, тем трезвее становишься; но едва я встала на ноги, комната поплыла, пришлось ухватиться за стол, чтобы не упасть. Я сфокусировала взгляд на двери с надписью "Toilettes" и приказала себе не отклоняться от курса и добраться до нее, ни во что не врезавшись и не привлекая к себе внимания. В туалете никого кроме меня не было. Я посмотрела в зеркало. Лицо в пятнах, мятое, пугающе бледное. Волосы дико растрепаны. Я наклонилась ближе, так что лицо и его отражение почти коснулись друг друга: понадеялась, что если приглядеться, впечатление будет не таким удручающим, но так я не могла видеть всего лица целиком, только частями - огромные, воспаленные глаза, дряблый, в оспинках, фрагмент кожи, черная ноздря с влагой на волосках. Я отшатнулась. Я швыряла на все это пригоршнями воду, холодную воду из-под крана, и держала глаза закрытыми, чтобы не смотреть, пока не запрусь в безопасности кабинки. Писала я целую вечность, думала, это никогда не кончится. Моя белая юбка порвалась, была в пятнах от вина и чудовищно измята. И дурно пахла. Я сняла её и надела юбку Крис. Эластичный пояс натянулся до предела. Из пакета выпала черная футболка. Я стянула через голову свою блузку. Корзины для мусора здесь не было, так что я скатала грязную одежду в комок и затолкала в угол.