Нет, ещё чего не хватало! Просто уйду и всё.
— Вы же знаете, почему господин Голок молчит, — наконец ожил декан. — Представьте себя на его месте.
— Он же великий человек! — с горечью сказал я. — Как он может бояться какого-то там Лиана…
— Какого-то? — на этот раз ожил и Голок. — Какой-то не станет держать в ужасе весь район и полгорода, и тем более сажать пленных на цепь!
Проклятье. Он знаком с Иерархом. Он из тех, кто знает правду.
Я молча развернулся и вышел из кабинета, не глядя дошёл до первого этажа, принял в гардеробе куртку и покинул высокое светло-жёлтое здание. Причём был уверен, что покидаю его навсегда.
Но это, конечно, было неправда, просто я всегда думаю очень категорично. Например, когда я жарю яичницу, а она подгорает, я говорю: «Никогда больше не буду жарить яйцо, и вообще никогда есть не буду!» Но это просто выброс эмоций.
«Я злой! Я должен смириться с этим!» — сказал себе я и подумал: всё, начну творить зло! Хватить довольствоваться ложными слухами! Хотят выдирания ног — они их получат! Надо же как-то оправдать своё имя.
Эх, имя-имя…
А вечером мне предстоит испытание. Надеюсь, Элайт не рассказал сыну о зверском убийце, который учится вместе с ним.
Когда я шёл домой, подставляя снегу лицо, настроение всё ухудшалось. Ни о чём хорошем не думалось, всё казалось бесполезным и дурацким. А на подходе к дому мне вообще ничего не хотелось, и я решил, что когда приду, лягу и буду спать.
Первым делом, войдя в свою просторную однокомнатную квартиру, я пнул доску, которая давно ждала этого. Она не удивилась — не в первый раз, всё-таки. Потом я залихватски сорвал с себя шапку и швырнул её об пол, куртка отправилась туда же, а ботинки разлетелись в разные стороны. После этого я прошёл в комнату и повалился на диван.
Я могу хоть завтра пойти к Голоку и сказать, чтобы он выпустил в эфир все мои мульты. Именно сказать, а не попросить или спросить, есть ли шанс. Могу сказать, чтобы он дал мне кабинет, чтобы выделил для меня студию и людей, которые будут на меня работать. Можно вытянуть из него деньги и построить новую студию, он не откажет.
Как это ужасно!!!
Многие не поняли бы меня. Такие возможности — а он недоволен! Но я не хочу, чтобы всё получалось само собой, я хочу знать, что что-то сделал для этого, так мне легче. И вообще, главное — мульты, а не деньги.
Впрочем, мне есть откуда тянуть деньги, но этот вариант я отбрасывал на случай крайней нужды. Этот вариант был: пойти к Иерарху и велеть ему дать мне крупную сумму. Но сейчас в этом не было необходимости. Кроме того Иерарх и так обеспечивает меня. Хотя, уже не Иерарх, так как все документы говорили в мою пользу. В банке на моё имя имелся счёт, он всегда пополнялся благодаря акциям компании «Нитроклаф», крупнейшего производителя медикаментов в Иерархии. Моя доля была очень мала — 3 %, но мне не нужно было больше. Сначала Иерарх хотел отдать мне всю долю, которой владел, 40 %, но я не взял. Так высоко можно было залезать лишь туранэ, а я от принадлежности к этой касте отказался. Ещё заставят банкиром быть… ну уж нет! Я не оставлю свои мульты!
Я некоторое время лежал на диване и думал о лете. Всегда его любил, сам не знаю, почему. День рождения у меня в декабре, 8 числа. Хотя при чём тут День рождения? Ладно, раз уж начал, вспомню-ка я даты своей жизни.
День рождения — единственная приятная из них.
Вот мне исполняется 16 лет. Я — обыкновенный парень, разве что чуть симпатичней и умней других. Я — главарь нашей мальчишеской банды, я — дворовая легенда. Меня или уважают, или боятся. По-настоящему дружит со мной только Бус, он лучший друг, мы с ним вместе с детства, да ещё Илинксар, если короче — Илин. С ним мы познакомились случайно, когда мы с моими ребятами поздно вечером гуляли по улицам. Илин — человек серьёзный, вдумчивый и совершенно безобидный. Так вот, шли мы, шли, а навстречу — Илин. Один. С книгой под мышкой и в очках. Мои ребята заградили ему дорогу. Таких они называли «мерзкие ботаны» и всегда старались им насолить. Но я, видно, тогда был в хорошем расположении духа и сказал, что над парнем издеваться не нужно, это же кауру, свой, как-никак. Меня послушались. Меня всегда слушались, хоть угрожать я перестал лет эдак в 14. А Илин (вот верх непосредственности!) спросил: «Ой, так ты тот самый Лиан, о котором все говорят?» И, что удивительно, он совсем меня не боялся, хоть был вечер, я был с бандой, и вообще обстановка не располагала. А я никогда не был злым. Ладно, вру, был в детстве. Но это не помешало мне разговориться с Илином, и мы подружились. Он оказался на самом деле очень умным и интересным человеком, и Бусу понравился. Правда, ходить с нами вечером по району и пугать прохожих он всегда отказывался, но я всё равно считал его своим другом.
На второй день после праздника мы с ребятами отправились в вечерний патруль, как мы называли наши прогулки. И возле того дома, что стоит лицом к лесу, на скамейках расположились люди. Взрослые мужчины с серьёзным видом. Их было человек пять, возле них стояли две иномарки. Мои ребята обошли их, потому что это не была вражеская банда, и вообще мы их видели в первый раз. Конечно, если бы они начали приставать, ни один из моих ребят не испугался бы и не бросился наутёк, несмотря на то, что мужчины были взрослыми и сильными. Просто с моими ребятами был я, а со мной они не боялись даже ольто. Но один из этих людей окликнул меня по имени.
Позже я узнал, что это Касаххáр, правая рука Иерарха. Кас предложил мне работу у них. Я сначала не понимал, какую, — что мог знать об этом шестнадцатилетний мальчик? — но сразу согласился. Кауру всегда небогаты, и деньги никогда не помешают, а мне предлагали большие деньги. Кас сказал, что они знают обо мне очень много, им известна вся моя репутация и что я им очень нужен. При этом все мужчины вели себя вежливо и, похоже, меня несколько опасались.
С тех пор я стал работать на Иерарха. Учился в школе, а по вечерам встречался с кем-нибудь из его людей и выполнял задания. Иногда уходил на ночь. Когда школа закончилась, я выбрал специальность каменщика и пошёл в училище, подрабатывая на стройках. Это мне нужно было для прикрытия, ведь денег, выплачиваемых мне Иерархом, было очень много. Чтобы не удивлять родителей, я отдавал им лишь малую часть и говорил, что подрабатываю с мальчишками где-когда, а остальное тратил тайно, и часто — всё с теми же мальчишками на разную ерунду.
Мне 19. Я заканчиваю учёбу и, по идее, должен идти работать. Так я и делаю. Говорю родителям, что устроился на нормальную работу, но не говорю, куда. Денег теперь приношу больше, и это не вызывает вопросов. Правда, папа насторожен, боится, что его сын пошёл по ложному пути, и его легко могут обмануть взрослые хитрые дядьки. Напрасно боится, знает же, кто его сын.
Я глянул на часы. Пора бы, наверное, собираться, не то опоздаю на гуляние. Да, жаль, к Кэрту уже не успею, он около трёх обычно на мосту. Впрочем… уверен, если я сейчас там появлюсь, кто-нибудь из людей Иерарха меня точно заметит, они, скорее всего, следят за мной постоянно.
Я вздохнул, отбросил нехорошие мысли и стал одеваться. Я решил предстать перед одногруппниками в белом свитере с нашивкой Весёлой Вишни, чёрных джинсах (совсем новых, недавно купил) и… ну нет, треснутые ботинки не надену! Подайте сюда белые туфли, которые… хм… летние, но… ай, ладно, надену треснутые! Не то ещё простужусь.
У меня вырвался смешок. Не помню, чтобы я когда-нибудь в жизни болел.
На мост я всё же успел заскочить. С удивлением отметил, что Кэрт там, и, более того, ждёт меня. (Эх, не знал я тогда, что Кэрт не просто приходит на мост в три, а работа у него такая: целый день с утра до вечера караулить меня, и за это он получает от Иерарха бешеные деньги…)
— Я знаю о твоём разговоре с Голоком, — сказал он, как только я приблизился.
— Ну и хорошо, — я кивнул. — Это что-то меняет в твоей драгоценной жизни?
— Я думал, ты опасаешься, что тебя исключат… — Кэрт с беспокойством покосился на меня. — Мы похлопотали об этом, тебя не станут вычёркивать из списков. Если хочешь…