- Вы давно в милиции? - спросил вдруг Ким.
- Пятый год. А вы?
- Девять.
- А я думал, новичок. Что же я тебя раньше-то не встречал? - незаметно для себя переходя на "ты", удивился Илья. - Все больше в кабинете?
- По-разному. Сначала в сельском районе работал, потом в оргинспекторском отделе. А ты с чего начал? - принял предложение Ким.
- С задержания, - улыбнулся своим воспоминаниям Карзанян. - На второй день, как в отдел пришел, поехал в райком на учет вставать. А в трамвае, гляжу, у тетки кошелек из сумки какая-то девица тащит.
- Судили?
- Угу, только не ее, а меня. Чуть было под товарищеский суд не угодил. Чего улыбаешься? За нарушение законности. Точно. Я воровку в отделение привел, а у нее с собой не то что кошелька - копейки нет.
Такой трам-тарарам устроила... Жалобу прокурору на меня написала. Хорошо, хоть свидетели были.
- Выбросила, что ли, кошелек?
- Как же, выбросит такая! Передала кому-то в трамвае.
- А суд?
- На первый раз простили, общественным порицанием ограничились.
- Так в другой раз и связываться не захочешь, - со скрытой иронией заметил Ким.
- Во! Точно! - не замечая подвоха, подхватил Илья. - Я и начальнику отдела тогда так же сказал.
А он знаешь, что ответил? "Не ошибается тот, - говорит, - кто ничего не делает". Правильно сказал. В нашем деле - как в шахматном блицтурнире, только еще сложнее: на десять ходов вперед надо все продумывать. И за себя и за противника.
- Так противник-то без правил играет, - усмехнулся Логвинов.
- Вот потому и сложнее. А нам правила нарушить - значит, им подыгрывать. Мой отец, он тоже в милиции работал, знаешь как говорил? "Справедливость и законность - сердце и разум розыскника".
- Я это от нашего полковника слышал.
- Так они же вместе работали...
- Здорово, Илья! - неожиданно раздался над ними голос Смолянинова.
- Здравия желаю, товарищ полковник, - вскочил Илья, смущенный тем, что не заметил вовремя начальство.
- Познакомились?
- Вроде познакомились.
В приоткрывшейся двери появилась голова Вадима.
- Разрешите?
- Заходи, Сычев, тебе тоже полезно послушать, - ответил Смолянинов.
Вадим не решился сесть в присутствии начальника за свой стол и, кивнув Карзаняну, пристроился у сейфа, заваленного сверху старыми газетами.
- Ну, что решили?
- Пока ничего: вас ждали.
- Ждать да догонять в нашем деле самое легкое.
Давайте-ка план наметим: кому чем заниматься.
Логвинов уселся за свой стол, а Смолянинов, заложив руки за спину, начал расхаживать по кабинету.
Введя Илью и Вадима в курс дела, Логвинов вопросительно посмотрел на Смолянинова.
- Тут два варианта, - выпалил нетерпеливый Карзанян. - Похитители Ревзина хотят или продать, или купить книгу. Старик был им нужен как эксперт...
- Погоди ты со своими вариантами, - прервал его Смолянинов. - Сейчас нас другое интересует. Скажика лучше, ты хорошо знал Ревзина?
Кого-кого, а его-то Илья знал прекрасно. Тот его засыпал жалобами. За последний год - девятнадцать заявлений: на соседей, подростков, на рабочих, которые плохо отремонтировали мостовую. Даже на строителей, поставивших дом перед его окнами. Теперь Илья готов был подумать, что похищение старику только пригрезилось. Впрочем, нет, в каждой его жалобе зерно истины всегда присутствовало. Взять подростков. Старик жаловался, что ребята отобрали у него на улице собаку, а его ударили. Илья выяснил, что действительно один из них наступил на поводок, тянувшийся за бежавшей по скверу собачонкой, поднял его и потащил пса. А вот того, чтобы старика толкали или били, не было. И так во всех его заявлениях: одна пятая часть - правда, остальное - вымысел, а то и наговор.
- Это я знаю, - остановил Илью Смолянинов. - Читал я его заявления, которые он приносил к нам в управление, а мы направляли в райотдел для рассмотрения. Читал и твои ответы. Думаешь, и здесь так же?
- Вроде нет. Тут или все абсолютная ерунда, или в самом деле похищали.
- А не помнишь, - вмешался в разговор Ким, - на кого он в последнее время жаловался? Ну хотя бы за неделю или две до происшествия?
- Дней десять назад Ревзин приходил ко мне на прием в общественный пункт охраны порядка. Принес заявление на соседа по дому, Москвина, директора мебельной фабрики.
- А этот ему чем не угодил? - поинтересовался Смолянинов, останавливаясь напротив Ильи.
- Смешно сказать. Тем, что предложил ему по знакомству, недорого отремонтировать квартиру - за половину стоимости.
- Ну и что старик?
- Отказался. "Я, - говорит, - с жуликами не хочу иметь дела. Мне хватит того, что своим трудом заработал".
- Жулик, значит, Москвин?
- Кто его знает. Я доложил начальнику отдела. Он хотел послать к нему ребят из БХСС, присмотреться.
- А ты все-таки сам поинтересуйся, Илья, этим Москвиным. Так, ненавязчиво. С чего бы это он стал предлагать старику ремонт, да еще за половину стоимости? Тот, кто всю эту кашу заварил, должен был хорошо знать Ревзина. В таком деле кто попало не подойдет, они подбирали хорошего специалиста. Надо будет расспросить его знакомых по прежней работе и особенно соседей.
- Я вот чего думаю, - медленно произнес Карзанян. - Не может быть, чтобы в переулке, когда увозили старика, никого не было. Найти бы людей, которые в это время там обычно проходят. Может, кто видел машину, номер запомнил. Возможно, кто-то видел эту сцену в окно. Сходим, поговорим.
- И еще разыскать любителей старинных книг. Через букинистов можем выйти и на "продавца". Они ведь должны знать друг друга, - предложил Ким.
Смолянинов молча перевел взгляд с Логвинова на Карзаняна, поднес ладони к лицу и провел ими по глазам, снимая усталость. Тряхнув головой, он спросил, обращаясь к Илье:
- Ты моего Володьку помнишь?
Карзанян, не понимая, куда клонит полковник, насторожился. Сына Смолянинова он знал с детства - вместе выросли. Потом несколько лет не встречались.
Познакомились заново взрослыми, в секции самбо.
Илья тогда только поступил на первый курс, а Смолянинов-младший заканчивал политехнический институт.
Скоро, как он слышал от общих знакомых, Володька должен был вернуться из армии.
- Так вот, - продолжал полковник, - он в милиции нипочем не хочет работать. Знаешь почему? "Работа у вас, - говорит, - примитивная - аэ да буки.
Все по схеме: выехал на место преступления, опросил свидетелей, обошел родственников, знакомых потерпевшего, побеседовал с подозреваемыми... Где-нибудь кого-нибудь да зацепишь. Остается или выждать, или догнать. Как в букваре". Понял? Что посоветуешь ему ответить?
Илья молчал, глядя в окно. "И чего он ко мне пристал, как будто я эту схему придумал? Сам ведь знает, что иначе похитителей этих, а может быть, и убийц, черт бы их побрал, не найдешь. А план, схема-дело святое. Не нами изобретено, не нам на них и крест ставить".
- Ладно, ладно, - улыбнулся Смолянинов. - Ты не обижайся. На-ка, вот, познакомься, - полковник протянул Илье один из томов архивного уголовного дела, которые стопой лежали на столе Логвинова. - Обрати внимание HP. перечень и описание церковной утвари. Может, пригодится. И, главное, про плюшевую скатерть не забудь. Похоже, Ревзин видел ее в той квартире, куда его затащили. Я к тому все это говорю, что к такому делу особый подход нужен, нестандартный. Было убийство или нет, мы не знаем. Ты заявления Ревзина все сохранил?
- Все. Я на него отдельную папку завел. Могу показать.
- Это ты проверяющим свою папку показывай, а мне давай всю подноготную своих подростков.
- А подростки-то при чем?
- А при том, что они чуть ли не каждый вечер собирались в подъезде Реазина, на площадке между вторым и третьим этажами. А теперь куда-то подевались.