Эреус немного обмяк, но шея осталась каменной:
- Я помню, что на Юге и на Севере люди уживаются с противоестественными соседями. Наши пока не слишком опасны и редко убивают. Но эта война будет жестокой. Не нужно ни дочери, ни вам видеть ее. Я не хочу, чтобы она коснулась вас. -
Вдруг стало страшно от его безразличного тона, от его выученных, но не прожитых фраз... И я поняла, что он, невидимый туман, проникший в комнату, замещающий наши мысли. Он - это ложь, начавшаяся с тайны между Арденсом и Мактой, опутавшая всех в Терратиморэ по рукам и ногам. Он - это страх, которому Карда боится дать имя, днем прячущийся в каждой здешней тени, а ночью заливаюший улицы сплошной чернотой.
- Я буду навещать вас. Буду жить на два дома, - неуверенно сказала я, но тревога не ушла, наоборот, усилилась.
- Где вы видели, чтобы жена приезжала проведать мужа на войну? - Эреус злобно рассмеялся, но скоро оборвал смех. - Простите, моя леди. Все же лучше вам с Антеей оставаться в Донуме.
Незнакомое, не от души сказанное "простите" выдернуло из тумана. Невидимый дым уже не заполнял легкие, не заставлял произносить чужие слова. Я, наконец, поняла свою тревогу. И закричала то, что нужно было крикнуть давно:
- Так поедемте с нами! Откажитесь от этого отряда! Пусть немилость Вако и Гесси, не страшно! Пожалуйста, Эреус, поедем с нами! -
Я верно тронула струнку его души, она зазвенела. Сейчас нужно было прижаться к мужу покрепче и, пролив ритуальные, сильно разбавленные водой слезы страха, скрепить общее решение уехать поцелуем. Но кто-то из тумана метнул холодную мысль - кинжал мне в затылок: "Отряд - какая-никакая связь с верхушкой". Кинжал вонзился и удержал на месте. Я замерла, кажется, даже не дышала, ожидая, чтобы решение принял муж. Эреус поднялся, легко стряхнув мои ослабевшие руки с плеч.
- Не могу, - глухо сказал он и в точности повторил пришедшую мне на ум фразу. - Отряд - какая-никакая связь с верхушкой.
Сейчас нужно было уверить, что нам не нужны связи при дворе, что мы проживем без дутого золота, но я молчала. Мы были беспечны и за годы при дворе не озаботились иными связями, а теперь расплачивались за наивность и верность. И, как прикормленные звери уже не могут вернуться обратно в дикий лес, так мы не могли отказаться от подачек высшего света.
Туман опять дурманил голову. Невидимый в ночи, он распространялся по Карде и Терратиморэ, делая всех жителей земли страха своими заложниками, превращая их в рупоры чужой лжи. Он убеждал нас бежать и бежать, прочь от правды и неизвестного страха в уютные, теплые, будто бы безопасные дома, и здесь слабеть, и, погрязнув в тревоге и сомнениях, сдаваться тьме без боя. Бегите... Только не оглядывайтесь и не смотрите под ноги, не то еще поймете, что ваш мир уже принадлежит не вам!
- Уезжай в Донум, Ариста, - также глухо сказал Эреус. - Не беспокойся обо мне.
Я согласилась.
...И через триста лет после этих событий и разговоров мне иногда снится, что мы с Эреусом вместе уехали в Донум. Навсегда. Мы наивно пытались научиться жить трудной, но ясной и честной жизнью простого люда, но больше это было похоже на то, что мы лишь проедали нажитое в безбедные годы в ожидании редких подачек Семель. Эреус обрюзг и постарел без своей стражи. Антея не простила, что я увезла ее из столицы, годы и годы прошли в ссорах с дочерью и слезах, но я успела увидеть расцвет ее красоты и покачать внуков на руках. Я гуляла по берегу Сермы, дремала в высоких травах, а вечерами судачила с соседками о туче, все расползающейся от северного горизонта, за которым осталась Карда. Обыденный, суетливый, полный горькой правды о своем и чужих характерах сон, после которого чувствуешь себя не отдохнувшей, а измученной, но я люблю и жду его. Потому что в нем мы вместе, мы семья. Пусть мелочные, неумные, до сих пор живые лишь потому, что хищники пока обходят их дом стороной, зато сумевшие однажды поставить жизнь родных превыше всего и вынырнуть из тумана лжи. В этом сне есть место надежде.
И в этом сне все мы живы. Нет двух могил, в которых гниют разодранные половинки меня. Нет черных крыльев вечного одиночества у моей тени.
Следующие два года растянулись в два века. Время ожидания всегда тянется невыносимо медленно! Я ждала и поддерживала себя мыслью, что скоро все успокоится, темные твари будут побеждены. А туман лжи по ночам тянулся уже и над Сермой...
Мы с Антеей оставались в Донуме, муж был в Карде. Мы жили безбедно, но четвертым членом нашей семьи стал страх. Я была послушна воле мужа и не ездила в Карду. Эреус сам изредка навещал нас, и с каждой встречей я сначала пугалась того, как он изменился, но потом привезенный им дурман начинал действовать и отпускала я Эреуса с твердой уверенностью, что все в порядке. Хотя от меня уезжал совсем незнакомый человек: жесткий и жестокий, резкий и непримиримый в решениях и суждениях. Я часто спрашивала, как идут дела в Карде, но Эреус лишь редко и лживо отвечал, что темные твари почти побеждены.
- Кто же они, эти твари? - спрашивала я. Но получала один ответ: нелюди.
- Но они же говорят? Та женщина в саду говорила со мной!
- Это иллюзия свободной речи. Телами темных тварей управляет Макта, как кукловод - марионетками.
Антея сначала страшно обиделась, и дулась, пока я не списалась с Нарро. После этого новых кукол дочери начали поставлять в Донум. Она шила им наряды и расставляла кукол по стенам своей комнаты. Иногда в отсутствие Антеи я заходила туда и вглядывалась в стеклянные глаза прекрасных бездушных чудовищ. Я искала, чем они пугают и завораживают меня, и не могла найти ответа.
В последний приезд, в ноябре третьего года правления Макты, Эреус показал небольшую карточку. Надпись в затейливой витой рамке гласила:
"Владыка Карды Макта решил почтить память первого правителя Терратиморэ, Лазара Арденса, и приглашает тридцать знатнейших фамилий Карды отметить сто сороковую годовщину основания государства великий Балом Земли Страха тринадцатого декабря сего года".
- Тринадцатое декабря? - первое, что спросила я. - Но ведь годовщина в следующем году в октябре?
Эреус усмехнулся:
- Владыка Терратиморэ считает как-то иначе. И Вако дал понять, что избегать приглашения не следует. В декабре мы всей семьей должны прибыть на Бал Макты.
Я встрепенулась: наконец, появилась возможность прямо спросить мужа, как продвигается борьба с темными тварями, и надеяться на честный ответ.
- Вы полагаете, для нас с Антеей это будет безопасная поездка?
- Я позабочусь о вашей безопасности.
Я ясно глянула мужу в лицо, и поймала знакомый сомневающийся взгляд. Так он смотрел прежде, когда хотел попросить прощения. Меня обрадовал этот знак из прошлого. Нашего общего прошлого. Человек, за которого я выходила замуж, возвращался.
- Что еще вы хотели сказать, мой лорд? - спросила я, поощряюще сжав его руку.
- Ариста... - обрадовался и он, сжал мою ладошку между своих. - Я был дураком в эти три года. Прости. После Бала Карды мы уедем все вместе. Пусть отрядом занимаются Вако и Гесси. Мне стало неприятно это дело.
- Наконец-то! - не удержалась я, но последняя фраза Эреуса заставила похолодеть.
- Мы уедем не в Донум, жена, - с нажимом сказал он. - Вообще... из страны.
Триптих Либитины. Сцена первая
Я вынуждена отвлечься от рукописи. Отряд охотников вступает на единственную улицу людского поселения в моих владениях, и, значит, пора начать первую сцену заключительного триптиха Либитины. Я переношу большую часть внимания на крылатых соглядатаев в селении - стаю черных птиц, облюбовавшую крышу церкви в конце улицы.
Улица тиха, в окнах деревянных, одно- и двухэтажных домов вдоль нее не горит свет. Охотники идут вперед. Они не показывают удивления, не открывают своих сомнений, но я вижу и то и другое в их одеревеневшей мимике. Разумеется, они не ожидали встретить в глубине владений Либитины жилое поселение. Пока есть время, я изучаю этих старых и новых, вечных врагов.