- Ариста, ты выходила на улицу? - раздался знакомый надтреснутый голос позади, и я обернулась. Обойдя высокий и узкий каменный постамент, ко мне подходила Кармель - супруга давно почившего Арденса-Третьего и мать недавно почившего Арденса- Четвертого. Остатки волнения исчезли. Эта старая женщина заменила мне рано умершую мать, она ввела меня в королевский двор, наделила всевозможными привелегиями и объяснила, как верно распорядиться дарованными природой умом и красотой. Я преклонялась перед ее мудростью и светом души. Кармель казалась мне идеалом, я надеялась со временем стать хоть чуточку на нее похожей. Да, и ее муж, и сын были не лучшими правителями, но я не видела в том вины Кармель. Женщины в Терратиморэ отстранены от высших властных постов, мужчины равно редко прислушиваются к их предотерегающим крикам и осторожному шепоту. Влиять на решения мужа и сына Кармель не могла. Но она поощряла науки и искусства и знала о земле страха и ее соседях больше чем кто-либо, предугадывая развитие их диалогов на три реплики вперед - и то и другое в равной степени восхищало меня.
Кармель и внешне выглядела великолепно для своих лет и нисколько не умалялась на фоне памятника великому предку, горделиво взирающему на созданное им государство. И состарившись она сохранила девичью стройность, волосы, прежде пышной гривой лежавшие на плечах, теперь были убраны в высокую сложную прическу, но оставались здоровы и блестящи как в юности. А ее глаза... Иногда я воображала, что те же глаза были у женщины из моих снов, молчаливой бледной женщины, приходившей из мира призраков, идей и сказок и садившейся в лунные светлые ночи в моих ногах. Мудрый и пронзительный, дарующий силы подниматься и идти вперед после любых ран взгляд.
Кармель подошла, жестом пригласила присесть на скамью. Я устроилась на краешке, черное тяжелое платье нехотя сменило форму, дав почувствовать себя теперь не стоячей, а сидячей статуей.
- Простите, что вышла, - повинилась я.
- Ты видела Макту?
- Он скоро будет здесь.
- Боишься? - прямо спросила Кармель и кивнула сама себе, заранее соглашаясь с утвердительным ответом. - Все боятся. Макта совершенно непредсказуем. Но ты не должна пострадать от его руки. Не думай, что я отправляю тебя на смерть, я отправляю тебя в новую жизнь. Не лги ему сверх необходимого, не упорствуй во лжи, и он пощадит тебя и введет в свиту. Дай мне лишь несколько минут на то, чтобы закончить дела.
- Я не боюсь за себя. Я исполняю свой долг. Перед страной, перед королевским родом, - я намеренно проговаривала громкие слова тихо: так в их правдивости легче было убедить и собеседницу... и себя. Ведь я боялась, ужасно боялась! - Я служу Королеве, а не Макте. Если нам с мужем удасться выжить сегодня, мы уедем на юг, в Донум, в наше тайное убежище. Дочь уже там.
- Хорошо, - улыбка осияла лицо Кармель, будто светлый чистый ручей пробил скалу. - Антея в безопасности - значит, хоть за это прелестное дитя мое сердце не будет болеть и рваться на части. А от службы я освобождаю тебя, Ариста. С этого момента делай то, что подсказывает честь. Знай, мы все зависим сейчас от тебя. Судьба рода Арденса в твоих руках.
"Освобождает от службы?" - я невольно вскинула на нее удивленные, обиженные глаза, и тут же снова опустила взор, поняв, что разглядела во мне Кармель. Не страх возможной скорой смерти, не готовность послужить Династии в последний раз... - она разглядела мое сомнение. Тех ли я защищаю, или жалкие, выродившиеся нынешние Арденсы достойны своего палача?
По центральной аллее пронесся экипаж, запряженный парой черных лошадей, с гербом Гесси на дверце. Кармель вздохнула и поднялась.
- Что ж, это за мной, - ее лицо потемнело, она махнула перед глазами рукой. "Будто отогнала явившегося ангела смерти", - пришло сравнение.
- Я еще увижу вас?! - сорвалось с губ. - Для чего вам нужны эти несколько минут, в течение которых я буду играть Семель?
- Спасать свой род от Макты, - Кармель криво улыбнулась. - Ты же понимаешь: он не успокоится, пока не уничтожит всех нас. Ты также спасла свое продолжение, Антею, отправив ее в Донум... Не думай, что помогаешь стране или королевскому роду, Ариста. Все эти слова - такая чепуха! Думай, что помогаешь такой же матери, как ты сама.
Сомнения испарились, оставив в горле немного горького сухого осадка. То, что Кармель напомнила о ценности семейных связей, о материнских чувствах, неожиданно обрадовало и подбодрило. "Действительно, только за них и можно сражаться совсем без страха", - подумала я.
- Прощай, Ариста.
- Моя Госпожа, - на глаза навернулись слезы, голос дрогнул. Я поняла, что леди Кармель попрощалась со мной навсегда. Так хотелось напоследок заглянуть ей в глаза, запомнить их мягкий и сильный свет. Но старая женщина уходила, не обернувшись.
В темном портике дворца у главных дверей из розового дерева с позолоченными завитушками меня ждали первый министр Гедеон Вако и граф Алоис Митто. "Ближайшие приближенные почившего Короля теперь будут сопровождать двойника Королевы на встречу с тем же человеком, Мактой-убийцей", - при этой мысли неожиданный холод проник к тотчас же ослабевшему телу сквозь незаметные глазу трещины в броне платья. Будто я стояла не на залитых летним высоким солнцем мраморных ступенях дворца, а посреди бескрайнего ледяного поля, в сердце зимы, вдали от какого-либо людского жилища. Поняв мое состояние, граф Митто улыбнулся:
- Не бойтесь, леди Ариста! Сегодня мы с Гедеоном будем вашими талисманами на удачу.
- Для Короля вы были плохими талисманами, - усмехнулась я. Одарила сначала Вако вполне равнодушным дружеским взглядом и постаралась в точности перенести этот взгляд на Митто. Молодой светловолосый граф, красивый холодной красотой звезд, немного нравился мне, но не нужно было, чтобы он прочитал это в моих глазах. Привыкший к тому, что фрейлины быстро сдаются на милость его чар, Митто может неверно прочитать этот знак и позже оскорбиться или, наоборот, непомерно воспламениться моим упорным сопротивлением. А я и дорожила доверием мужа, и боялась опутать его с дочерью шлейфом интриг, который обязательно потянется за отвергнутым любовником-придворным.
- Когда Король встречался с Мактой, мы были другими, - заметил Гедеон Вако. Немолодой мужчина плотного телосложения, с великолепной выправкой и властным взглядом холодных серых глаз, благодаря уму и хитрости в удачном сочетании с поразительным хладнокровием, был бессменным первым министром и при нынешнем Короле и при его отце. - И сама ситуация была другой. Поэтому ничего не бойтесь, леди Эмендо.
Вслед за ними я прошла во дворец. Слова Гедеона растревожили меня. Какая-то загадка таилась в тоне, которым он произносил слово "другой". И я опять подумала: "Противоестественным и странным становится все, чего касается Макта, все, кого касается Макта".
Между колонн тронного зала пестрым цветником расположилась свита Майи Лакус. Бесстрашные девушки перебрасывались колкими шуточками из-за кружевных вееров и звонко смеялись. Молодая белокурая герцогиня Майя Лакус вальяжно расположилась на специально принесенном для нее диванчике в глубине зала. Ее окружало четверо самых красивых юношей из свиты, в тонкой изящной руке - бокал с вином. Пожалуй, в другом окружении и с другими атрибутами я не видела Майю. Даже на парадном портрете она была изображена в компании подушек, красивых кавалеров и бокала вина.
Большинство присутствующих не знало, что перед ними сегодня не Королева. Все застыли в подобострастных поклонах, пока я проходила к трону под мелодичную речь церемониймейстера. Майя отсалютовала бокалом. Она не прошептала: «не бойся», этим пожеланием только подчеркивая мой страх, но во взгляде я прочитала искреннюю поддержку. Чуткая подруга знала, как подбодрить. Также как и я знала, что по крайней мере бокал был лишь ее игрой: за вечер приема или бала она отпивала из него один-два глотка или вовсе оставляла вино нетронутым.