Звезда-сердце человека погасла. Но мне было не до этого. Руки сжались в кулаки, ногти впились в переполнившиеся чужой жизнью чувствительные ладони:
- Прекрати это! Ты мой учитель, но это не значит, что тебе дозволено совать любопытный нос везде, где вздумается!
- Ты держишь свое чудовище на коротком поводке шипами внутрь и моришь голодом. Но даже в таком виде его размеры и сила впечатляют, - Нонус закупорил склянку и поднялся. - Мне не нужен фанатик, но нужно примерно представлять масштабы разрушений, если ты сорвешься.
- Я не сорвусь!
- Почему? Твой муж сорвался, и это было вполне естественно. Кстати, он по-своему любил Антею, верил, что спасает ее душу. Сейчас он мстит тварям за нее, убивая их.
- При этом он служит другу Вако!
- ...А ты никому не мстишь, никому не желаешь смерти. Почему? Ты не настолько любила дочь? - Пронзительный холодный взгляд, высвечивающий всю ложь. Взгляд божественного судии. Но он не испугал меня.
- Я обещала Антее, что ее исцелят! - прорыдала я и закрыла лицо руками. Судия замолчал, сжал тонкие губы. Он терпеливо ждал, когда стихнет мой горестный плач.
- Разве любовь обязательно должна превращаться в ненависть? - спросила я тишину, успокоившись. - Пусть моя любовь останется любовью. Я не могу исцелить дочь, но я хочу исцелить других. Приход в Терратиморэ темных тварей был и моей ошибкой. Я была беспечна очень долго. И сейчас не хочу усыплять данные мне разум и силу местью, ненавистью! С Вако и Митто мы все равно встретимся, ведь они защищают то, что я хочу разрушить. Тогда и поквитаемся! Я не сорвусь, я уверена! -
Опять собственный яростный крик эхом зазвенел в ушах. Нонус пожал плечами.
- А я вот до сих пор в себе не уверен, - грустно признался он.
Что-то дрогнуло внутри, потянулось к нему. Что-то, чувствующее родственную душу, ту же боль, так же разбитые на осколки наивную мечту и приятную жизнь.
- Поэтому ты пьешь кровь отделенной от тела, из склянок? - хрипло, грубым от недавних рыданий голосом спросила я.
- Да.
- Думаю, мне стоит питаться также.
- Нет, - неожиданно резко. Нонус подчеркнутым движением обтер склянку платком и убрал в карман с моих глаз долой. - Такой уровень контроля голода доступен очень немногим, и срывы с него страшны. Они разрушают разум сорвавшегося быстрее, чем регулярные убийства людей. Впрочем, можешь пить жизнь хоть из пробирок, хоть напрямую в вену вводить, только прежде узнай свое чудовище в ярости и укроти его, как я.
- Что, убийство - обязательный элемент посвящения в твари?
- Обязательное условие обретения тобой определенной силы и знания.
- Я не хочу совсем перестать быть человеком, - голос так и остался грубым, грудным, в любой момент готовым сорваться на крик или стон. Узкие губы вампира разошлись в наиязвительнейшей усмешке.
- А разве люди не убивают? - риторически вопросил он.
Из аптеки мы возвратились к церкви Микаэля. Оттуда Нонус направил коней в поля Патенса к западу от Карды. Мы скакали прочь от разгорающейся на востоке полосы восхода. Отрекшийся от смерти теперь меньше контролировал марионеток, они бежали как-то рвано, нервно, будто бы бесцельно. Хотя нет, цель была одна - скорость. Ледяной зимний ветер разбивался о разгоряченную чужой жизнью кожу, в груди я чувствовала огромную горячую пульсирующую звезду. Раздуваясь, она заливала теплом все тело, сжимаясь, светила ярко, как настоящее солнце. Было тепло и хорошо, только знакомый холод начинал леденить кончики пальцев и немного тревожил.
Над головой черной кометой пронеслась птица. И еще, еще. Они сопровождали бег коней по воздуху, нервно и быстро маша крыльями. Знакомые движения.
- Твои соглядатаи, Нонус?
Первая птица подтверждающе каркнула.
"Стая птиц..." -
Это напоминание оставило горечь во рту. А Нонус не замечал изменения моего состояния. Обернулся, повеселевший от бешеной скачки и ощущения свободы, которое она дарила:
- Держись крепче. Обещанная ошеломляющая вещь...
Тень заклубилась туманом вокруг моего коня, она струилась как шелковое покрывало, окутывая силуэт животного, не касаясь, но приятно холодя бедра. С конем Нонуса происходило то же самое. Вот тьма, собравшаяся вокруг него, плеснула от спины в стороны и вверх и развернулась двумя широкими перепончатыми крыльями, и в этот же миг такие же черные разворачивающиеся крылья моего коня толкнули меня, прижали к шее животного. Дробный стук копыт прекратился, земля скачками, как на качелях, стала удаляться. У себя за спиной я ощущала махи громадных крыльев, ощущала так близко, так чутко, словно крылья были моими собственными. Конь Нонуса летел впереди. Белое пятно одежды вампира мелькало, когда крылья коня расходились в стороны. Они были воистину огромны, острые концы их терялись где-то среди звезд.
Постепенно я сумела устроиться с комфортом и, осмелев, глянула вниз. К сожалению, раздуваемая ветром юбка закрывала большую часть картинки, но я разглядела черную крупу домиков, кое-где горстями раскиданную по бескрайним снежным полям. Вдали, уродливым пятном плесени у подножия островерхих, льдисто блестящих гор, расположилась Карда с предместьями. Луч дороги Виндекса был виден даже отсюда, он завершался клыком вздымающейся к небу церкви Микаэля.
Бег по полям дарил лишь слабую тень того ошеломляющего ощущения свободы, которое охватило меня в полете. Хотелось закричать во все горло, расхохотаться. Так долго и ярко я никогда не летала во сне. Птицы сопровождали наш полет и выделывали диковинные пируэты в облаках. Но солнце уже очерчивало белым мелом край гор, и, как ни упивалась я ощущением полета, скоро пришлось закричать:
- Нонус, не пора ли возвращаться?
- День проведем в селении... - донес ветер ответ создателя. - И можешь не орать: твой конь и все птицы вокруг прекрасно услышат и шепот, а с ними и я.
Через пять минут мы снизились в темном и кажущемся совершенно нежилым селении. Кони остановились у большого дома в конце улицы, единственного, где в окнах горел свет и мельтешили людские тени, а в загонах мычала чующая наступление нового дня скотина.
- Это моя маленькая ферма, - сообщил Нонус, спешиваясь. Он совсем сбил меня с толку:
- Люди в доме, они... твои слуги? А животные - марионетки, как те...
- Наоборот! - разозлился создатель. После быстрого полета его белые волосы торчали во все стороны, как на нечесанном парике, хотя и моя грива, должно быть, выглядела не лучше. - Люди - мои марионетки, работают тут. А животные живые. Откуда у меня, по-твоему, полный погреб животной крови?
Я застыла в изумлении, и создатель, неправильно это расценив, рассердился еще больше:
- Что, подруга Королевы брезгует учителем, который трудится на ферме, как простой работник? - он подбоченился. - По-твоему, достойнее по потребности ловить на улицах города бедняков и раздирать их, как стая одичавших собак? Наверное, это больше похоже на вашу прежнюю беззаботную ленивую жизнь, благородная леди Эмендо?
- Нет, я совсем не об этом думаю. Я сама год жила в деревне, разбила садик и разводила кур и кроликов. Я не могу представить, как это: марионетки из людей. Они должны быть в полной мере ходячими мертвецами, так? И ты ощущаешь их как самого себя, твоими дополнительными руками...
- Я предпочитаю звать их отражениями. Сейчас все увидишь, - довольно зловеще пообещал вампир, тем не менее, остыв.
Селение, кроме его дома, действительно, было пустым. Нонус утверждал, что всех жителей перебили темные твари вскоре после печально знаменитого Бала Карды и, по его словам, это было не единственное селение Термины, опустошенное непомерным аппетитом созданий Макты. Отражения же оказались до отвращения похожи на кукол Антеи. Безмысленные, но внимательные, словно стеклянные глаза, бледные гладкие холодные руки, лица, будто вылепленные из воска. Десять марионеток были заняты уходом за большим домом и животными. Их движения напоминали Нонуса, когда он собирал кровь в склянку: четкие, точные, механистичные. Я диву давалась, как создатель управляется со всеми своими человеческими помощниками, зверями и птицами. Это умение казалось куда более сказочным и ошеломляющим, чем крылатые кони. Мне же и одной нечаянно созданной собаки было достаточно. Я ощущала ее как отщепленную от себя часть - неболезненную, но неприятную. Иногда по приказу Нонуса я выводила ее в Карде погулять, пока сама была в селении, и странность происходящего выходила вовсе за всякие рамки, ведь я одновременно чувствовала себя и в столице и вдали от нее. Звуки, запахи, картинки накладывались одна на другую, и разобраться в них было непросто. Нонус подлил масла в огонь, заявив, что пока я не научусь легко вести хотя бы одну марионетку, в Карду мы не вернемся.