Выздоровление Чарли шло не так быстро, как надеялась Жени, но все же нормально. Массивную повязку сняли через сорок восемь часов, и Жени заменила ее на другую, более легкую, еще на двенадцать.
Т.Дж. сделалась любимицей палат и прекрасным психологом. Она переходила от койки к койке и несла с собой обувную коробку с бумажными фигурами. И те пациенты, кто чувствовал себя достаточно хорошо — а таких было большинство, другие же просто бодрились, когда к ним подходила шестилетняя девочка — начинали игру с Т.Дж., придумывая с бумажными персонажами маленькие драмы. С неосознанной мудростью и просто потому, что так было смешнее, девочка предоставляла мужчинам решать, кто есть кто, и давать всем имена. Но если ветеран отказывался или у него не получалось, она доставала фигурку из коробки и говорила:
— Это ты, — остальное складывалось проще: женский персонаж оказывался матерью, женой или сестрой.
Минут на пятнадцать девочка и солдат погружались в игру. Ее тема часто была — возвращение домой. Мать плакала. Жена говорила: «Как ты плохо выглядишь. Я ухожу от тебя» или что-то вроде этого. Иногда куклу-мальчика называли по имени больного и тогда играли в детство или юношество до того, как он ушел на войну.
Макс с восторгом поддержал игру:
— Ребенок берет их за живое, — говорил он Жени. — Заставляет выпустить наружу то, что сидит у них в печенках. Серьезные ребята — никогда не признались бы ни в чем психиатру, а тут к ним подходит девочка с бумажными куклами и выворачивает наизнанку.
Жени заметила, что Макс не упускал ничего, что могло бы принести пользу его ребятам. Он спасал им конечности, которые другие хирурги ампутировали бы не задумываясь. Умудрялся находить надежду, где, казалось, не было никакой. И он был достаточно мудр, чтобы позволить ребенку себя учить.
Чарли провела в клинике лишний день, но Т.Дж. все равно была расстроена. Она полюбила свою работу и хотела бы ее продолжать. И когда Макс предложил, чтобы Жени приводила ее каждое утро с собой, приняла это с восторгом. Уговор был такой: девочка остается в клинике не больше двух часов, а потом, если никто из сотрудников не может отвезти, Макс за свой счет отправляет ее на такси.
И вот каждое утро Т.Дж. и Жени уезжали на работу вместе, оставляя Чарли спокойно отдыхать примерно до десяти часов. Но дважды она ездила с ними, снимать швы.
Жени только приступила к работе и занялась передними швами, как ее позвали к телефону. Сестру так поразило имя звонящего, что она решилась оторвать ее от дела.
— Дэнни Ритко, — сестра почти задохнулась. — На проводе Дэнни Ритко. Он хочет говорить с вами.
— Скажите, я не могу подойти. И пожалуйста, больше так не врывайтесь.
— Хорошо, доктор, — ответила сестра, которая обычно называла ее Жени.
Руки Жени не дрогнули, когда она снимала последние стежки. Чарли тоже ждала, пока подруга не кончит работу.
— А как ты думаешь, что он хотел?
— Не могу себе даже представить, да и нет в этом никакого смысла.
Лампочка все еще горела в ее аппарате. Она потянулась и осторожно подняла трубку. Дэнни так и не дал отбоя.
— Пожалуйста, помоги, — просто начал он, как только заслышал ее голос.
— Чем?
Они снимали пробы для телесериала по его «Космической любви». Трюки не были как следует подготовлены. Петарда рванула прямо в лицо их ведущему актеру Элиоту Хантеру и повредила правую щеку и висок.
— Отвези его в больницу, — посоветовала Жени.
— Да. Но окажут ли ему надлежащую помощь? Ведь это верхняя часть черепа — твоя специальность.
— И другие пластические хирурги могут выполнить такую работу.
— Но их может не оказаться в госпитале, когда мы туда прибудем. У нас здесь маленький самолетик, и за час на нем можно долететь до Монтерея. Он в ужасном состоянии, Жени. Лицо — это его будущее. И мое тоже. Тут нужны лучшие руки.
— Не думаю, чтобы Макс согласился.
— Пусть он ничего не знает. Мы не намерены ничего афишировать.
— Ах вот как, — проговорила Жени.
— Это еще не все. Произошел несчастный случай, а ведь ты — врач. Я хочу, чтобы Элиотом занимался лучший специалист в штате. Назови цену.
— Но у нас нет… — Жени запнулась. — И никаких ограничений?
— Никаких.
— Подожди, — она побежала разыскивать Макса. Его реакцию нетрудно было предсказать.