Она не смела больше приказывать мне доставлять ей удовольствие. Я думаю, что теперь она боялась того, что вновь оказавшись в руках мужчины, могла узнать то, чем она могла бы стать. Также, я думаю, что она поняла, что сделанное мной, фактически, может быть повторено с ней почти любым мужчиной.
- Вон он, Бринлар, уже приближается, - сказала она ранее.
- Да, Госпожа, - ответил я, смотря вдаль из-под ладони.
* * *
Наездник, верхом на высоком тарларионе в сопровождении двух лакеев, приблизился к нам. У меня не возникло ни малейшего сомнения в том, что этот человек имел отношение к её делам поблизости от Сардара.
- Я должен удостовериться, - заявил ей прибывший. – Уберите вуаль.
Она отстегнула булавки и отвела вуаль в сторону.
- Леди Янина, - поклонился он.
- Да, - улыбнулась она, и сделал вывод, что эти двое знали друг друга.
- Вы можете вернуть вуаль на место, - предложил он ей.
- Имеет ли это столь большое значение, если в ходе нашей совместной работы Вы не раз видели меня с открытым лицом? – спросила Янина.
- Вы можете поступать как Вам угодно, - ответил он.
Несмотря на свои слова, она всё же закрепила вуаль. Демонстрируя свою чрезвычайную скромность. Ведь она была свободной женщиной, а не рабыней.
Мужчина, одетый в темные одежды, и прикрывавшую спину накидку, скрестив ноги сел на край покрывала, женщина встала на колени напротив него, бросив быстрый взгляд в мою сторону. Я скромно опустил голову.
- Мне бы не хотелось говорить при нём, - заметил он.
Двое его лакеев остались позади него, в нескольких ярдах от нас, рядом со стреноженным тарларионом. Позади нас также маячили двое из охранников Леди Янины, прибывших вместе с ней из лагеря.
- Не обращайте него внимания, - отмахнулась она, – это всего лишь слуга.
- Слуга какого рода? – уточнил он.
- Обычный слуга для чёрной работы, - ответила Леди. – Он используется для самый разной работы. Сопровождает меня, расчёсывает мне волосы, убирается в шатре.
- Понятно, - кивнул он.
- Вас беспокоит, что у меня есть такой слуга? – поинтересовалась Леди Янина.
- Нет, - пожал он плечами. - Конечно, нет.
- Ведь и у Вас есть девушки, которые усердно прислуживают Вам, -напомнила она.
- Тем не менее, я бы не хотел говорить при нём, - настаивал он.
- Помниться мне, несколько раз, мы открыто говорили перед Вашими рабынями, - заметила она.
- Это совсем другое, - взмутился он. - Они – всего лишь рабыни.
- Вы почувствовали бы себя спокойнее, если бы я надела на него ошейник? – поинтересовалась она. – Так или иначе, я собираюсь сделать это.
- Я презираю таких слуг, - бросил он.
- Я уйду, Госпожа, - сказал я, делая вид, что собираюсь встать на ноги.
- Останься, Бринлар, - холодно и властно приказала она.
- Да, Госпожа, - поклонился я, скрывая при этом довольную улыбку.
Моя уловка сработала. Я небезосновательно полагал, что она захочет проявить свою власть именно таким способом. Я заметил, что с мужчиной у неё было своего рода соперничество. Просматривалась некая натянутость, напряженность, между ними. Мне показалась, что она ревнует к нему и его власти. Ей было важно отстоять свой статус в его глазах. Я бы предположил, что они были примерно или почти на одном уровне, возможно подчиняясь одному и тому же начальнику, или начальникам, по-видимому, Царствующим Жрецам. Если для него было приемлемо обсуждать конфиденциальные вопросы при своих рабынях, таких же женщинах как она, но униженных до статуса столь же незначительного как у мебели или животных, то, почему нельзя поступить также и обсудить такие же вопросы перед мужчиной, тем, кто, разделяя его пол, теперь был её полным слугой. Должно быть, именно так она и рассуждала. Вот только, она, скорее всего, не понимала всех различий между мужчинами и женщинами. А они далеко не то же самое. Более фундаментальную ошибку сделать трудно. А ещё, на его требованное идентификации, она была вынуждена обнажить лицо. Это совсем не пустячок с точки зрения гореанской женщины. Трудно было не заметить, как её хотелось казаться равной ему. А с его точки зрения, она была всего лишь женщиной. Подозреваю, что, как любой сильный мужчина, он часто задумывался над тем, на что она была бы похожа у его ног, раздетая и в цепях. А в такой ситуации любая шероховатость, оставшаяся в их отношениях, легко могла быть разглажена с помощью плети.