Он сделал паузу, оглядев аудиторию, а затем сложил руки в замок и продолжил:
— Какие морфологические изменения происходят в сердце при инфаркте миокарда на разных стадиях, и как эти изменения можно выявить при аутопсии?
Тишина. Несколько человек переглянулись, кто-то поспешно принялся листать конспекты, явно надеясь найти ответ в записях. Воздух в аудитории будто сгустился, наполненный напряженным ожиданием.
Я уже открыла рот, готовясь ответить, но внезапно за спиной раздался голос, от неожиданности я даже вздрогнула:
— При инфаркте миокарда наблюдаются некротические изменения миокарда, отек, лейкоцитарная инфильтрация, — Ксафан говорил спокойно, без единой заминки, с легким оттенком скуки, будто отвечал на самый очевидный вопрос в мире. — А также…
Я не видела его лица, но чувствовала эту самодовольную уверенность, которая витала вокруг него. Он наслаждался вниманием, но его минута славы продлилась недолго.
Подняла руку и, не дожидаясь разрешения, перебила его:
— Прошу прощения, но это не совсем верно.
Профессор чуть приподнял бровь, заинтересованно наблюдая за мной. В аудитории кто-то удивленно вскинул голову. Я почувствовала, как Ксафан напрягся за моей спиной, и могла поклясться, что его взгляд буквально сверлил дыру в моем затылке. Секунда тишины растянулась, пропитывая воздух напряжением.
Должно быть он не привык ошибаться. Или, скорее, не привык, чтобы ему на это указывали.
Я выпрямилась, сделала глубокий вдох и произнесла:
— Ты пропустил важную деталь, — спокойно, но уверенно сказала я. — Все начинается с отека и повреждения клеточных мембран кардиомиоцитов — это первые часы. Затем, в течение суток, развивается коагуляционный некроз. Спустя двое суток начинается массивная инфильтрация нейтрофилами, а потом — формирование грануляционной ткани, которая впоследствии заменяется рубцовой. При аутопсии четко видны границы пораженной и здоровой ткани.
В аудитории повисло напряженное молчание, нарушаемое лишь редким шепотом. Несколько студентов замерли с ручками в руках, не решаясь пошевелиться. Кто-то украдкой взглянул на Ксафана, ожидая его реакции. Я чувствовала, как атмосфера накаляется, как взгляды медленно смещаются от меня к нему. Мне даже не нужно было оборачиваться, чтобы видеть то, как Ксафан смотрит, вбивая в меня гвозди своим взглядом. Я буквально кожей ощущала всю его злость и презрение.
Профессор кивнул, одобрительно глядя на меня:
— Совершенно верно. Хороший ответ, мисс Витторини.
Я не успела толком осознать момент триумфа, как ощутила едва уловимое движение позади. Кто-то придвинулся ближе, и в следующий момент я почувствовала теплый выдох у самого уха.
—Теперь ты точно доигралась, маленькая сучка, — зло выплюнул он. Его голос прозвучал обманчиво мягко, почти ласково, но в нем сквозила явная угроза.
Внутри меня все сжалось от напряжения, холод прокатился по позвоночнику, но внешне попыталась сохранить невозмутимость. Он ждал реакции, но я не собиралась давать ему этого удовольствия.
—————————————————
Друзья, жду ваши комментарии и лайки :)
Глава 2
Весь оставшийся день, на удивление, прошел без происшествий. После того случая на патанатомии мы с Ксафаном больше не пересекались. Я то и дело оглядывалась, всякий раз, когда слышала позади себя шаги, ожидая подвоха. Возможно, он действительно решил оставить меня в покое, но в это верилось с трудом. Интуиция не позволяла расслабиться. Что-то подсказывало: это лишь затишье перед бурей.
На перерывах я осторожно пыталась завести разговор о Джулии с девушками со старших курсов. Ее имя не вызывало бурных эмоций — ни восхищения, ни явной неприязни. Открытых конфликтов у нее ни с кем не было, но и близких друзей среди одногруппников она, похоже, тоже не завела. Кто-то вспоминал, что она редко задерживалась в кампусе после занятий, кто-то отмечал, что в последние месяцы она казалась рассеянной, словно ее мысли были заняты чем-то посторонним, из-за чего ее оценки пошли на спад.