На том и расстались, Света пошла к себе, а тетя Лена – звать жильцов на обед.
Дозвониться Раисе Юрьевне с ходу не удалось, телефон вначале был выключен, а потом занят. Видимо, пожилая женщина не знала о том, что бывает вторая линия, и никак не реагировала на звонки. Соединиться с ней удалось только через час.
- Раиса Юрьевна, здравствуйте, мне нужно встретиться с вами, чтобы обсудить некоторые обстоятельства. Вам будет удобно, если я приду к вам, и мы поговорим у вас дома?
-Конечно, приходите, я сама собиралась вам звонить, и так сгораю от нетерпения. Есть новости?
- И да и нет, все расскажу, уже иду.
Света предупредила дежурную медсестру и быстрым шагом направилась на край поселка, где на взгорке стоял ухоженный белый дом, хозяйство Раисы Юрьевны.
К дому вела тропинка, аккуратно выложенная тротуарной плиткой в виде мелких разноцветных камешков. Камешки лежали так естественно и по краям неровно, что казалось, будто их уложила сама природы. Света поначалу так и подумала, но затем по кованым воротам, изысканному сочетанию кустарников, цветов и деревьев поняла, что перед ней результат усилий талантливого ландшафтного дизайнера.
Двор встретил прохладой, по краям в клумбах работали маленькие фонтанчики, водные брызги освежали воздух. Недалеко от кованой с цветочным орнаментом калитки под свисающей веткой липы расположился небольшой стол, на котором стоял солидный самовар, чайные чашки с блюдцами, небольшой декоративный бочонок меда.
- Иду-иду, вы присаживайтесь, располагайтесь, отдыхайте, будьте как дома, - послышался из-за дома голос Раисы Юрьевны.
Следом за голосом появилась и сама хозяйка, в свободном цветастом домашнем платье, вытирающая руки свежим вафельным полотенцем.
- Растения – моя слабость, - с улыбкой произнесла Раиса Юрьевна.- С тех пор, как мужа не стало, все время провожу с ними. Иногда кажется, что они чувствуют мое настроение. Когда мне грустно или плохо, они не раскрывают цветки до конца, как будто грустят вместе со мной. А иногда проснешься утром – солнце встает, птички поют, и на душе тихо, благостно. Думаешь – да, потерь много случилось, но жизнь еще не закончена, и радость еще возможна. Подходишь к клумбам – а там новые цветки распустились, бутоны за ночь набухли, словно меня порадовать хотели. Давайте я покажу свои цветы, а потом чаю попьем, и я расскажу все, что вам интересно. Вы же не очень спешите?
- Не очень. И у вас такая красота, что уходить отсюда совсем не хочется.
Раиса Юрьевна обошла дом, Света взглянула на цветочную красоту и ахнула. Дорожки из мелкого камня расположились таким образом, что идти по ним можно сходящимися кругами, приближаясь к рукотворному прудику, в который течет живой ручеек. На каждом сантиметре земли что-то цвело, пахло и радовало глаз. Здесь собрались все краски буйного лета, и только в дальнем углу крошечную беседку со скамейкой обвивала виноградная лоза.
Раиса Юрьевна засмеялась, радуясь произведенному впечатлению. Женщины медленно пошли, хозяйка стала перечислять названия растений:
- Это портулак Фламенко, многие называют его цветущим ковриком, дальше бархатцы, там петуния. Вот лобелия, похожая на шарик цвета неба. Это иберис, редкий сорт, карминной окраски. В соседях китайская гвоздика. У забора, где часто бывает тень, у меня альпийская астра, многолетник. Дальше царство бегоний, обожаю это растение, вечноцветущее. А вот и флокс, цветет два раза за сезон.
- Ой, клубника!
- Ну можете попробовать, конечно, не отравитесь, но по вкусу как вата. Это не клубника, а дюшенея, почвопокровное растение. Его не едят, только любуются, - улыбнулась Раиса Юрьевна.
За разговором медленно дошли до беседки.
- А можно вместо чая мы здесь посидим? – просительно сказала Света.
- Конечно. Спрашивайте, а то замучила я вас своей экскурсией.
- Раиса Юрьевна, что вы знаете об отношениях Костикова и Нины, покойной жены Петра Ивановича?
- У меня самой возникали вопросы по этому поводу. Петр Иванович как-то обмолвился, что до того, как Нина стала его женой, она то ли встречалась, то ли общалась с Толиком. Я попыталась расспросить, но Петя оборвал разговор, сказав, что ни к чему ворошить старое. Но у меня создалось такое впечатление, что Толик неровно дышал к Нине всегда. Когда он говорил о ней, даже в прошедшем времени, у него было такое выражение лица… Детско-удивленное, я бы так сказала. Как будто ребенок увидел нечто чудесное. Такое лицо бывает у влюбленных. Разумеется, я не стала делиться своими догадками ни с одним, ни с другим.