В дверь постучали, но Света не ответила и продолжала сидеть, Юра молчал тоже. Осторожно постучали еще раз, потом ушли.
- Ну вот, теперь у нас есть маленькая тайна, - тихо сказала Света, поднялась и открыла дверь.
Оба помолчали. Юра как будто очнулся и спросил:
- А что там тетя Лена рассказывала про гул из-под пола?
- Она сейчас на рабочем месте, мы можем поговорить с ней, а заодно осмотрим столовую, хотя мы с ней там все облазили, практически каждый сантиметр. Но, может, ты свежим глазом что-нибудь заметишь.
Вместе они вышли из кабинета, Юра шел чуть сзади, явно любуясь плавными движениями молодой женщины.
Тетя Лена, которая раздавала второе – любимое всеми картофельное пюре с тефтелями – завидев Свету и Юру, улыбнулась им тепло и приветливо.
- А я так и знала, что ко мне спуститесь. Все-таки заинтересовались тем, что я слышала?
- А что именно вы слышали? – спросил Юра.
- Вы подождите вон за тем столиком, он свободен сегодня, чаю возьмите, если хотите. Я закончу и подробно расскажу.
Света с Юрой пошли к угловому столику у окна. Оттуда открывался великолепный вид на пруд и лесок неподалеку. В приоткрытое окно вливался теплый ароматный воздух, настоянный на молодой зелени, свежести и обновленной природе.
- Совсем скоро Пасха, - сказала Света. – У нас этот день празднуют с особым настроением. Наши постояльцы всегда помнят о том, что этот волшебный праздник, эта весна может быть в их жизни последней. Готовиться начинают задолго до пасхальной ночи. Многие постятся. Наша кухня готовит для них много постных вкусностей – пироги, крупяные и овощные котлеты, супы, паштеты из бобовых, даже торты с ягодами. А в Чистый четверг, как это и положено, пекут куличи, красят яйца. Запах стоит – не передать. В страстную пятницу многие стараются молчать совсем. В субботу делают творожную пасху, огромную, одну на всех. Вечером в поселковом храме идет служба, крестный ход, освящение скоромной еды. Наши же старички в основном брошенные, не нужные своим семьям. Таких, как Петр Иванович, мало. Некоторые не сумели создать семьи, родить детей. Поэтому обращение к Создателю здесь чувствуется по-настоящему. Это истинное пристанище для тех, кого не держит ничто земное. Как-то так…
Юра, с интересом слушавший Свету, по-другому посмотрел на обедавших пожилых людей. В силу молодости и избытка здоровья он не задумывался о вечном, но было видно, что услышанное глубоко тронуло его.
Тем временем тетя Лена закончила раздавать блюда и подошла к ним.
- Я работаю здесь несколько лет, и раньше ничего подобного не слышала. Пойдемте со мной, покажу на месте.
Все двинулись на рабочее место буфетчицы. Рядом со стойкой раздачи находилась дверь, ведущая на кухню. Тетя Лена остановилась у самой двери.
- Вот здесь я оба раза стояла.
- То есть гул вы слышали несколько раз? – уточнил Юра.
- Да, два раза, примерно в одно и то же время. Я убрала посуду после завтрака и наводила порядок на стойке. Было такое ощущение, что земля подо мной дрогнула. Я испугалась, побежала на кухню, выключила холодильники и посудомойку. Дрожь подо мной прекратилась, но гудело еще пару минут. Оба раза происходило все одинаково.
- Можно осмотреть все помещение?
- Конечно, смотрите. Вот вам фонарик. Но мы ничего не нашли, может, вам повезет больше.
Юра принялся за осмотр, но и ему спустя целый час пришлось признать, что ничего необычного нигде нет. Осмотрели все вместе также наружные стены, открыли подвал в торце. Ничего – ни потайных дверей, ни кнопок, ни задвижек, только овощи и банки с соленьями, мешки с мукой и сахаром, пакеты с крупами.
Под конец осмотра приехал Костиков, спустился с Юрой в подвал, осматривал стены и окна. В итоге все пришли к выводу, что, скорее всего, тете Лене действительно было нехорошо, отчего она почувствовала дрожь под ногами и гул.
Тетя Лена напоила всех чаем с булочками собственного изготовления, беседа подошла к концу. Юра сделал Свете знак, чтобы она увела тетю Лену.
Когда мужчины остались наедине, Юра спросил Костикова:
- Скажите, Анатолий Романович, а что за человек Петр Иванович? Его сыновья и невестки нахвалиться на него не могут, здесь, в доме ветеранов, тоже все души в нем не чают. А начальство той части, в которой вы с ним служили, категорически отказалось давать о нем любые сведения. И еще мы связались с одним из ваших сослуживцев, так он вообще обрадовался, когда узнал о пропаже человека. Комментировал в том роде, что он все это сам заслужил. Что вы об этом можете сказать?