-Здравствуйте, Светлана Николаевна, и вам, молодая леди, доброе утро, - с улыбкой наклонившись к Наташе, сказал он.
Наташа не ответила на приветствие, спряталась за маму и угрюмо смотрела из-за ее спины.
- Наташенька, так невежливо, ответь, пожалуйста.
Однако всегда приветливая Наташа не захотела отвечать, замотала головой и даже отошла назад.
- Извините, Анатолий Романович, дети… Видимо, рано встала, настроения нет.
- Никаких проблем, я просто хочу проводить вас до работы.
- Спасибо, тут рядом совсем.
- Я, собственно, поговорить хотел.
- Пойдемте, а то опоздаем.
Наташа взяла руку матери и крепко держала ее до самого садика, а потом долго прощалась.
Нужно будет с ней поговорить вечером. Что-то не так. Детей и животных невозможно обмануть, они чувствуют душой искренность и обман. Что она почувствовала, почему такая реакция?
- Светлана Николаевна, - прервал размышления Костиков, - я хочу предложить свою помощь. С Петей мы прослужили много лет бок о бок, и сейчас, несмотря на то, что прошло пять суток, у меня нет внутреннего ощущения, что он мертв. Называйте это как хотите – интуиция, предчувствие, шестое чувство, собачий нюх. Я чувствую, что он жив, и мне хочется помочь, чем можно.
- Мы все – полиция, следователь, Игорь, я – и так делаем все возможное. Сразу же подключили служебную собаку, которая дошла до границы леса и остановилась. Лес осматривали, задействовали всех свободных сотрудников. Полиция выясняет связи и контакты Петра Степановича, бывшие и нынешние. Вы ответили на все вопросы, которые были у правоохранительных органов. Я понимаю и ценю ваш порыв, но совершенно не представляю, как и чем вы можете помочь в поиске.
- Поймите, я не могу сидеть дома, сложа руки. Раз я не могу помочь, хотя бы держите меня в курсе событий: что делает следствие, что нового стало известно.
- Анатолий Романович, я могу сообщать вам только то, что знаю сама. Следователю я не могу указывать, у него свои резоны, плюс тайна следствия. Так, за вчерашний день мы не узнали ничего нового. И пока тело не нашли, Петр Степанович считается живым.
- Тогда так – я буду приходить к вам на работу каждое утро, и вы рассказываете то, что возможно сообщить. Пойдет?
- Хорошо. Вы будете для этого каждый день приезжать из города? Может, проще звонить в конце дня?
- Я не смогу высидеть дома. А от города до вашего поселка полчаса всего на машине – и развеюсь, и новости узнаю. Если что-то новое появится, сразу звоните мне.
- Я поняла. Обещаю, что новости вы будете узнавать первым.
Когда за Костиковым закрылась дверь, Света задумалась. Откуда такая сентиментальность у отставного вояки? Чем, кроме естественного сочувствия сослуживцу, вызван такой жгучий интерес? С кем бы поговорить на эту тему, кто может знать о деталях взаимоотношений двух отставников?
Света тут же набрала Игоря.
- Дорогой муж, меня тут с утра Костиков вопросами донимает. Что мы знаем о периоде совместной службы Петра Степановича и Костикова? Почему он так за пропавшего беспокоится?
- Нормальная человеческая реакция. Служили вместе много лет, своих детей нет, привязан к сыновьям Петра Степановича – чему ты удивляешься?
Поговорив еще немного, Света отключилась. Нет, обычной мужской прямолинейной логике тут не место. Интуицию, как говорится, к делу не пришьешь. Нужно с женой Костикова пообщаться, вот что! А Игорю говорить об этом пока не стоит. Если ничего не узнаю – на смех поднимет.
Света отпросилась у директора на три часа. От поселка до города каждые полчаса ходит маршрутка, адрес Костикова она знает. Пока не придумала, что скажет, если Анатолий Романович окажется дома. Ну да там посмотрим, совру что-нибудь.
Костиковы жили в обычной блочной многоэтажке, на пятом этаже. Дом и подъезд выглядели ухоженными, чистыми и обжитыми. Дверь открыла милая женщина далеко за пятьдесят, одетая в брючный комплект из мягкой ткани нежно-сиреневого цвета. Хозяйка и квартира пахли очень уютно, смесью ванили и корицы.
- Здравствуйте, Анатолий Романович дома?
- Нет, мужа не будет до вечера, он уехал на дачу. Что-нибудь передать? – приветливо спросила женщина.