Выйдя на улицу, я достала телефон, чтобы набрать Витю, но внезапно кто-то схватил меня за руку и притянул к себе. Я вскинула глаза и встретилась взглядом с голубыми глазами Никиты. И тут же в дернулась назад, прошипев:
- Какого хрена?
- Ты меня спрашиваешь? Неделю мне не отвечаешь и даже не хочешь объяснить что произошло! - вскричал Никита. - А теперь я вижу тебя возле клуба. Может, объяснишь, Уткина, в чём я провинился?
- Ты серьёзно? - изумилась я его тупости, перехватывая свой шлем. Не хотелось оставлять его здесь, да и такси должно скоро подъехать. - Никит, понимаю, что тебе хотелось на выпускном развлечься с девушкой, что всё-таки даст тебе. Окей. Без проблем. Только отвали от меня теперь. Не интересуешь.
Но парень упорно не хотел понимать, что всё кончено и нужно идти дальше, так как больно схватил меня за руку и притянул к себе.
- Ну да, сделал ошибку. Отступился. Но кто в наше время не ходит на сторону, Кара? Мы живём не в мире, что построен на твоих идеалистических фантазиях. Да и разве это причина перечеркивать все два года, что мы провели вместе?
- Ты что, совсем конченный дебил? - взъярилась я от его бреда, с искренним возмущением глядя на парня. - Это просто омерзительно, а твоё поведение после всего этого - шовинистский пример того, что, если парень сводил пару раз девушку в кафе и поцеловал, то он считает её своей вещью. Но нет! Мне не нужны ни ты, ни эти отношения, которые не стоят и ломанного гроша!
Никита перестал смотреть с видом обиженного телёнка и лишь больнее сжал мою руку. Чёрт, выйдут синяки. Но между тем, я почувствовала запах спирта, что исходил от парня.
- Значит, так?
- Да. И отпусти. Мне больно, - прошипела я, уничтожающе глядя ему в глаза.
- Ага... На!
Не успела я отскочить, как тяжелый кулак прошелся по лицу. Нос подозрительно хрустнул, а зубы оцарапали губу. Челюсть нестерпимо зажглась огненной болью. Из разбитых носа и губ хлынула теплая кровь. Из глаз посыпались звёздочки.
Вместе с болью, я ощутила приступ небывалого бешенства. Резко дернувшись в сторону, я услышала треск ткани и как моего плеча и левой груди коснулся воздух. Замахнувшись, я с силой треснула шлемом парня по животу, а потом и врезала ногой в пах.
- Урод! - сплюнула я сгусток крови, стремительно идя к подъехавшему такси.
В такси я ощутила, как начало неметь и пульсировать тупой болью часть лица и челюсть. Засунув влажные салфетки в ноздри, чтобы остановить струящуюся кровь, я попыталась прикрыть грудь куском платья. В бар теперь я точно не поеду. Ребята обеспокоятся и наделают глупостей сгоряча. Домой тоже не вариант. Папа сегодня был дома и если увидит меня в таком состоянии, то переволнуется и пойдёт муштровать Рода с дядей Женей, мол, вы что сделали с моей дочкой. А ещё у него сердце, так что домой не еду.
Пришлось ехать в квартиру Рода. Я сумела бесшумно проскользнуть в дом, хотя слышались смех, музыка и голоса. Схватила плед и наушники, а затем незаметно пробралась в ванную.
Умываться, как и думать, что делать - сил не было. Ни моральных, ни физических. Хотелось лишь спать на чём-то холодном, ибо лицо уже просто горело пламенем, а слёзы подступили. Завернувшись в плед, я улеглась в ванне и включила музыку в наушниках, устало прикрыв глаза.
Горячие слёзы проступили сквозь ресницы, стекая по щекам. Разбитые губы, покрывшиеся корочкой крови, шептали слова любимой песни Группа крови группы Кино:
- И есть чем платить, но я не хочу победы любой ценой.
Я никому не хочу ставить ногу на грудь.
Я хотел бы остаться с тобой, просто остаться с тобой,
Но высокая в небе звезда зовет меня в путь.
Мокрые от слёз ресницы слиплись вместе и, съежившись в клубок, я заснула крепким, но не долгим сном. Наушников не было в ушах, лишь неприятный дискомфорт внутри раковины, что возникает при долгом вдавливании одного наушника внутрь уха. А затем я расслышала чьё-то ровное, но шумное дыхание.
Вытянувшись, поняла, что не нахожусь в ванне, а на своём уже родном диване, а на щеке что-то было холодно и сырое. Открывать глаза не хотелось, так как я отлично понимала какой вопрос меня ждёт... Но с другой стороны, мы же обещали, что не вмешиваемся в дела друг друга.
Смело раскрываю глаза и тут же слышу тихое, но предельно злое: