К счастью, понаблюдать за тем, как сгорает фрейлейн Гертруда, мне не довелось. Общаться с обожженной, изуродованной, травмированной женщиной — совсем не то, что с молодой и красивой. Впрочем, если сама ведьма мне что-то и напоминала, так это огонек. Пламенная медь вьющих волос, выгодно контрастирующие с бледной кожей темные тонкие брови и карие глаза, тонкие и мягкие черты… Хороша.
Прям как барышни из коллекции нашего главного. Даже вспоминать о престарелом дураке противно. Это ж надо было додуматься, попытаться создать гарем из ведьм и надеяться, что после обнародования таких новостей народ не взбунтуется против святой инквизиции!
Я бы сам с удовольствием взбунтовался. Но…
Ведьмы не знают, а фон Ройсс мой это упорно игнорировал, но единственное место, где колдун может чувствовать себя в полной безопасности — это инквизиция. Ну какой, скажите на милость, инквизитор станет проверять своего коллегу? Вот и меня не проверяли.
К счастью.
Игнорируя бросаемые на меня ведьмой пылкие взгляды, я спокойно прошел мимо неё. Впечатлить, что ли, вещами, которые совершают полет следом за мной?
Ах да, не получится. Потому что у меня ничего нет.
Впечатлять даму буду после. Сначала бы лечь спать…
— Эй! — раздалось возмущенное сзади. — Куда?!
— В спальню, фрейлейн Гертруда. Устал с дороги.
— Но здесь только одна спальня! — растерянно протянула она.
— Да? — я обернулся и смерил её внимательным, типично мужским взглядом, из того списка, за которые обычно можно получить по морде. Ну, эта и без взглядов, кажется, готова ударить. Но хороша, чего скрывать? Ещё б не это наглухо закрытое платье… — Желаете присоединиться, фрейлейн? Отнюдь не буду против.
— Я тебя прокляну, — прошипела она, угрожающе приближаясь ко мне. — Я тебя сама на кострище сожгу! Запру в этом доме и дом подожгу. И ты из него не выйдешь!
Не выйду — телепортирую. Между прочим, очень полезный навык для инквизиторов. Нас частенько предлагают сжечь. А потом объясняй этим ведьмам, что тебя слово Создателево спасло…
— Ваши методы устарели и такой красотке не к лицу, — издевательски протянул я. — И, боюсь, вам придется смириться с моим присутствием в этом доме. Иначе…
— Иначе что?
Ведьма, не особенно скрывая собственные намерения, подскочила ко мне, сжимая руки в кулаки. На костяшках пальцев заплясало пламя.
О, да мы огненные!
— Иначе, — я сгреб её в охапку, — фрейлейн Аденауэр, без дома, денег и статуса останусь не только я, но и вы. Или вы не в курсе, что для полноправного владения этими землями должны стать фрау фон Ройсс?
Ведьма помрачнела. Судя по всему, вести о том, кем она должна быть в этой жизни, её отнюдь не порадовали. В обморок Гертруда падать не спешила, но выглядела сейчас весьма мило и растерянно — быстро-быстро моргала, смотрела на меня так, словно пыталась пригвоздить заклинанием к земле, но никак не могла определиться, стоит ли ей это делать или лучше всё-таки повременить.
Но первый шок прошел довольно быстро. Уже спустя секунд пять фрейлейн Аденауэр приободрилась, уперлась руками мне в грудь и сверкнула своими карими глазищами так, что я с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться. Нет, всё же, хороша! Не зря среди инквизиторов распространяют слух, что с ведьмой ни в коем случае нельзя спать: превратится в гадкую старуху на пике страсти.
И верят же в этот бред!
Сколько я знавал ведьм, ни одна из них ни на пике страсти, ни в любое другое время из красотки в чудовище не превращалась. Разве что маску какую-то на лицо наложит, чтобы быть красоткой, да пугает пару часов всех окружающих, с кем только столкнется. Но негоже взрослому мужчине пугаться девушки с зеленой мазью на лице!
Гертруда — и в этом не было никаких сомнений! — была осведомлена о другой стороне этой легенды, вещающей о том, что ежели инквизитор предастся греху с ведьмой, вся его красота выгорит, и сам он превратится в самое уродливое существо на свете.
Боялись все ведьмы уродцев или нет, но что-то мне подсказывало, что просто так покорить эту конкретную мне будет не так уж и просто. А придется, если мы не хотим расстаться со всем наследием фон Ройсса и навеки попрощаться с его денежками.
В конце концов, инквизиторы привыкли к хорошей жизни. Да и ведьмы не прочь насладиться комфортом.
— Руки убери, — прошипела Гертруда, упираясь руками мне в грудь. — И отодвинься, извращенец. Поди сожги кого-нибудь другого!
— Ну зачем же жечь? — протянул я. — Что за глупости? С такой красивой девицей надо обходиться ласково…