Пролог
Долгий выдох струей сигаретного дыма разбивался о стекло стеклянной рамки на столе, в которой красовалось благодарственное письмо от начальника департамента общественной безопасности полиции штата Род-Айленд. Маленькие часики в органайзере показывают 9:43 вечера. А еще рядом открытая коробочка с медалью.
– Я её не заслужил, – прошептал Шепард, но даже шепот в тишине кабинета в опустевшем здании головного управления полиции штата звучал до неприличия громко. Такой тишины в городском отделении полиции Провиданса, где он еще совсем недавно работал детективом, не бывало даже самой глухой ночью. И задерживаться там допоздна для всех было обычным делом. «Преступность не спит, и нам нельзя – говорил тамошний шеф. Хороший мужик, хотя… Не лучше меня. Точно не лучше. Он тоже неправильный, но мужик всё-таки хороший».
Откинулся в большом мягком кожаном кресле, немного откатился в бок, повернулся, затянулся еще. Руки гладят глянцевую поверхность стола из дуба:
«Большой стол, добротный. Мой! В моем личном кабинете», – усмехнулся Шепард, закинул руки за голову и выдохнул в полумрак потолка, – «радоваться надо бы, продвижение по службе всё-таки».
Но радоваться не получалось. Сердце в груди хоть и билось не сильно быстрее обычного, но каждый удар сотрясал всю его грудную клетку, отдаваясь гух-оньем в ушах. Постоянно всплывало в памяти лицо того черного мальчишки, а глаза тянулись к выдвижным ящикам стола. Подвинулся поближе, положил сигарету на край пепельницы и выдвинул верхний ящик. Поверх бумаг из кобуры виднелась мелким шрифтом: «беретта»
– Ну здравствуй дружище, – улыбнулся Шепард своему пистолету, – мы с тобой познакомились еще до того как ты стал штатным оружием для всех. Помнишь ли? А я помню. Ты стрелял только в тире, твоя совесть чиста, а я хоть и не стрелял, но…
Шепард перестал улыбаться, задвинул обратно верхний ящик. Взял сигарету, глубоко затянулся и положил обратно. Поправил бумаги на столе, чуть повернул коробочку с медалью, почесал затылок. Все эти мелкие движения не добавляли решимости открыть нижний ящик, но и отговорить его уже не могли.
На часах 9:49, через одиннадцать минут надо быть в Гранд Центр баре, где его уже ждут друзья и коллеги. Все хотят поздравить и отпраздновать повышение Шепарда, его удачное дело, закрытое в рекордные сроки. А дело ведь не простое, резонансное. Как только все в баре узнают, кто он, будут и угощать, и благодарить, и еще чего-нибудь. Он ведь стал национальным героем.
– Я не заслужил эту медаль, – вновь повторил Шепард. Погасил сигарету и достал-таки папку из нижнего ящика стола: «Личное дело Дастин Коди Джуниор»
Открыл папку, первое заведенное дело:
ноябрь, 23, 1984.
Полных лет: 12.
Две фотографии, анфас и профиль. На фото маленький чернокожий заплаканный мальчик. Худой. Не просто худой, очень худой. Таких обычно по телевизору показывают в репортажах про голод в Африке. «Бог ты мой, да ведь это маленький ребенок» – подступили неожиданно слезы. Шепард зашмыгал, откинулся на спинку кресла, вытирая нос.
«1984-ый, тот самый год, когда отменили смертную казнь. Как же мы негодовали, как же я негодовал…» – вспомнил Шепард с досадой.
Причина задержания: мелкая кража в продуктовом магазине.
«Дерьмо. Этот мальчишка есть хотел, а я на него серию краж повесил, – Шепард ударил кулаком по столу и схватился за голову, – Боже мой, как я не видел в нем ребенка? Я смотрел на него в упор, и только преступника видел, а он всего лишь голодный ребенок».
– Голодный, мать его, ребенок! – прокричал в бешенстве Шепард, вскочил и со всего размаха швырнул медальку в стену, пнул дубовый стол, и только пронзительная боль в ноге чуть остудила пыл. В этот раз он уже не удержал слез. Свалился в кресло, упал лицом в ладони.
Маленькие часики прозвенели наступление следующего часа. Шепард достал платок, вытер слезы и сопли, и вновь взялся рассматривать фотографию Дастина.
«Ну как же я этого не видел тогда? Это ведь не просто страх и не просто раскаяние, это другое», – Шепард пытался вспомнить, где же раньше мог видеть такой взгляд, и его, наконец, осенило:
Как-то его попросили посидеть с любимым племянником трех лет. Шепард смотрел телевизор, а племянник очень удобно разместился между диваном и телевизором, играл двумя солдатиками. В один момент Шепарду послышалось, что мальчик произнес плохое слово, он погрозил, что если такое повториться, то больше не будет играть с ним.
– А какое? – спросил испуганный мальчик.
– Не скажу, – ответил Шепард, и вот тогда-то он и увидел, впервые, то самое выражение на лице своего племянника.