— Тогда он не примет, — покачала она головой. — Давайте я запишу вас на следующую неделю, и тогда…
— Нет, не надо.
Я вышел из приёмной и решил дождаться Сорокина в коридоре, хотя даже не представлял, как заставить его выпить сыворотку. Может, плеснуть в лицо? Однако, как потом заставить заговорить его? Он же просто может уйти. К тому же мне могут помешать другие работники лечебницы или даже пациенты.
Тут с тихим шорохом дверь лифта открылась, и молодой человек в белоснежной одежде и с эмблемой местного ресторана, находящегося напротив здания лечебницы, выкатил тележку с едой.
— Дружище, подержи дверь, чтобы лифт не уехал. Я мигом, — попросил он меня.
— Без проблем, — кивнул я и поставил ногу у двери лифта.
Парень докатил тележку до двери приёмной, уведомил секретаря, что обед для Сорокина готов, и быстро вернулся обратно.
— Спасибо, дружище, — кивнул он мне. — А то этот лифт приходится по пять минут ждать, а у меня заказов море.
— Не за что, — улыбнулся я и убрал ногу.
Двери лифта закрылись, и кабинка еле слышно поехала вниз. Вот это удача! Даже не верится. Идеально. Тележка с едой для Сорокина в моём распоряжении. Я двинулся к ней, когда услышал, как секретарь, отодвинув кресло, встала из-за стола и, стуча каблучками, пошла к выходу.
В два прыжка я оказался рядом с тележкой и вылил всю сыворотку в оранжевый напиток в высоком стакане.
Едва я успел отдёрнуть руку от стакана, как показалась секретарь и удивлённо вскинула брови.
— Вы всё ещё здесь? У Геннадия Борисовича сейчас обед, а потом он поедет в городское управление. У него нет времени на посетителей, — строго сказала она.
— Это не займёт много времени, я подожду его здесь.
— Как хотите, — пожала она плечами и покатила тележку в кабинет Сорокина.
Я взглянул на часы. Прошло минут десять. Наверняка уже успел сделать хотя бы глоток напитка с сывороткой. Значит, пора.
Я зашёл в приёмную, подошёл к кабинету директора и резким рывком распахнул дверь.
— Куда? Я же сказала, что Геннадий Борисович не принимает! — послышался сзади возмущенный голос секретаря, но я тут же захлопнул дверь и запер на замок.
— Ну а теперь, поговорим, — с улыбкой сказал я и направился к столу, за которым сидел ошарашенный Сорокин с набитым ртом и что-то мычал.
Глава 15
Сорокин оказался тучным мужчиной с гладковыбритым лицом, маленькими поросячьими глазками и красным мясистым носом. Он с трудом проглотил кусок стейка и запил из того самого стакана с сывороткой.
— Ты кто такой⁈ Кто тебя сюда звал? — взревел Сорокин и грохнул кулаками по столу. — Убирайся вон!
Я окинул взглядом богато обставленный кабинет с добротной мебелью, картинами и мягкими коврами, затем вытащил из кармана телефон и включил видеокамеру.
— Сначала поговорим, — улыбнулся я. — Меня зовут Александр Филатов.
— Филатов? — насторожился он. — Какого хрена тебе надо?
— Просто хочу прояснить некоторые моменты. Например, почему в вашу лечебницу приходят гораздо больше больных, чем в когановскую?
Сорокин вытаращился на меня, собираясь возмутиться, но тут сработала моя сыворотка, поэтому он просто не смог удержать правду.
— Мои лекари намеренно порочат Коганов и рассказывают о них небылицы, — директор лечебницы испуганно зажал руками рот, пытаясь остановить словесный поток, но это было не в его силах. — Мы пустили слух, что все артефакты, которые изготовляет род Коган, при использовании разрушают другие органы, поэтому их нельзя применять.
— Ясно. А как вы вредите своим пациентам, чтобы они продолжали болеть и приходили к вам ещё чаще?
Раскрасневшийся Сорокин затолкал в рот салфетку, но правда так и рвалась из него, поэтому он выплюнул её и скороговоркой выпалил:
— Лекари усиливают страхи пациентов. Заставляют проходить различные ненужные обследования. Уверяют, что только наши артефакты могут помочь им справиться с болезнью.
Сорокин сообразил, что творится что-то ненормальное, поэтому потянул к своему телефону, но я выхватил его и отбросил в сторону. Тогда он отодвинулся от стола и попытался встать с кресла, но громоздкое тело не так-то легко поднять, а я между тем продолжал вытягивать из него информацию.
— Были ли случаи, когда ваши лекари нарочно вредили пациентам?
— Полно! — выпалил он, силясь подняться. — Неугодные моего роду люди часто умирали во время лечения. И это не случайность! Мы их убивали!
Сорокин ошарашенно уставился на меня от того, что сам наговорил и, наконец-то, смог оторвать от кресла свой толстый зад и, широко расставляя ноги, двинулся на меня. На этот случай я кое-что припас.