— Идём домой. Рабочий день закончился, — устало проговорил старик.
Мы вышли из лавки, которая снаружи выглядела не лучше, чем моя конюшня в прошлой жизни, когда я поселился в заброшенной башне: обшарпанные стены, окна в трещинах, поросшая мхом крыша. М-да уж, попал так попал. Ну ничего, я из любой ситуации выкручусь. Но сначала нужно узнать как можно больше и адаптироваться к новым реалиям.
— Слушай, старик… — начал было я, но он грубо прервал меня и ткнул локтем в бок.
— Какой я тебе старик⁈ Дождёшься — выпорю, как в детстве!
— Ну, ладно-ладно, — примирительно поднял руки. — Дед, а почему ты сказал, что мне могут голову снести из-за каких-то дневников?
Старик, прищурившись, недоверчиво покосился на меня.
— Как это «почему»? Запрет на то и запрет, что его нарушать нельзя. Если дознаются, что мы снова аптекарским делом занялись, то… даже страшно подумать, какое ещё наказание нам придумают. И так уже маны лишили. В следующий раз головы полетят.
— А кто маны лишил? — заинтересовался я.
— Шурик, ты издеваешься надо мной⁈ Поколочу — мало не покажется, — старик сжал кулак и показал мне.
Нужно быть осторожнее, а то психованный старик полезет в драку. Я, конечно же, его не боюсь, но бить пожилых всё же неправильно. К тому же он теперь мой родственник.
Пока мы молча шли вдоль оживленной дороги, я внимательно осматривался. Некоторые здания мне были знакомы — память прежнего Шурика подсказывала. Вот банк — самое роскошное строение из всех, что я здесь видел. Там женская гимназия — белое одноэтажное здание с колоннами. Храм, магазин, почта.
Вспомнил, что железные повозки называются автомобилями. Короче, пешая прогулка до дома пошла мне на пользу. Я даже издали узнал дом, в котором мне предстоит жить.
По всему было видно, что когда-то это был довольно роскошный особняк с большим садом, огороженным высокой, искусно сделанной оградой. Теперь же дом представлял жалкое зрелище: ограда покрыта ржавчиной, краска на стенах облупилась и местами осыпалась, каменная плитка на крыльце потрескалась, ставни покосились.
Мы зашли в дом, и я убедился, что и внутри всё также убого как и снаружи. Что же случилось с этими людьми? Почему они так сильно обнищали? Память возвращалась обрывками и неясными образами, поэтому трудно было что-то понять из всей этой мешанины.
— Григорий Афанасьевич, Сашка, вы уже вернулись? — к нам навстречу поспешила худая, болезненного вида женщина.
Она заправила прядь светлых волос за ухо и поцеловала меня в щёку. Ага, да это же мать Шурика. А зовут её… Лидия. Всё-таки кое-что можно вытянуть из клубка воспоминаний.
— Лида, ты опять у Завьяловой была? — строго спросил дед. — Я же запретил тебе ходить к этой ведьме!
— А что делать? — всплеснула она руками. — За обучение Насти не хватало пары сотен. Пришлось ману продать.
— Ты так себя угробишь, а Настя может и в обычной школе учиться. Не обязательно в гимназии, — проворчал дед, стягивая поношенные ботинки.
— Приданого у неё не будет, так что пусть хоть хорошее образование получит, — еле слышно ответила она. — Иначе не сыскать ей достойной партии.
Дед повздыхал, но больше ничего не сказал. Похоже, с деньгами у них проблемы гораздо серьёзнее, чем я сначала думал. Но меня заинтересовало другое.
— Мать, а как ты продаёшь свою ману?
Та удивлённо взглянула на меня и перевела взгляд на деда.
— Он сегодня ударился головой. Я думал помрёт, но ничего, оклемался. Только ведёт себя странно, — вполголоса пояснил он.
— Вообще-то я всё слышу… старик, — сказал я и смерил его недобрым взглядом.
— Во! Слышишь, как называет. Совсем страх потерял.
— Помрёт⁈ — всплеснула руками Лидия. — Сынок, где болит? Голова кружится? Может, к лекарям?
Она принялась осматривать меня и ощупывать голову, пока не нашла шишку.
— Ох ты батюшки-и-и, Сашенька! Пойдём к лекарям. Я завтра снова к Завьяловой загляну, деньги будут, — она взяла меня за руку и потянула к двери.
— Да, всё нормально. Это просто шишка. Уже ничего не болит, — отмахнулся я. — Ты мне про ману расскажи.
Меня этот вопрос заинтересовал, так как сильнее всего беспокоило отсутствие энергии. Без неё я не смогу использовать свои алхимические способности.
— Да что рассказывать? Сам всё знаешь. Как только приложит Завьялова к моей груди тот артефакт, так у меня душа в пятки уходит. С каждым разом всё страшнее терять ману. Кажется, что источник настолько опустошится, что совсем исчезнет.
Мы зашли в столовую, и я с наслаждением втянул носом аромат чего-то вкусного. Только сейчас понял, насколько проголодался.