— Каждый разбирается со своей коробкой и не сует нос в чужую, — предупредил он.
С этого времени он почти не спускал с нас взгляда, поэтому мне удалось подсказать Сене еще только один раз.
Я быстро справился со своей коробкой, определил манарос. Им оказался златокорень.
Проверив правильность записи остальных ингредиентов, я поднял руку.
— Александр, неужели вы уже решили задание? — удивленно приподнял бровь методист и взглянул на часы. — Прошло всего пять минут
— Да. Можете проверить, — я протянул ему лист.
Методист, которого препод назвал Геннадием Родионовичем, забрал мою коробку, лист и положил всё на преподавательский стол. Вдвоём они быстро проверили моё задание.
— Ну что ж, вы достойный сын своего отца. Вы получили двадцать один балл, — с довольным видом сказал профессор.
— Благодарю. Но, думаю, всё дело в том, что мне попалось лёгкое задание.
— Это не так. Довольно сложно определить гроздь лунницы, а вы это сделали. Да и пламенная калина — редкое растение. Она похожа на обыкновенную калину, но растёт вокруг анобласти. Правда ману не впитывает. А вы так быстро все определили и, главное, всё верно. Надеюсь, вы попадёте в мою группу, — подмигнул он мне. — Если хотите, можете остаться в кабинете, пока не пройдут положенные пятнадцать минут.
— Да, спасибо.
Я вернулся за стол, мельком взглянув на братьев Филатовых, которые просто испепеляли меня злобными взглядами. Усмехнувшись, сделал вид, что разглядываю бородачей, глядящих на нас с портретов висящих на стенах, а на самом деле подглядывал в коробку Сени. Тот совсем приуныл и безучастно рассматривал сушенные травы и потемневшие шляпки грибов.
— Восемь — груздь, девять — сморчок, — прошептал я.
Сеня встрепенулся и быстро записал.
— Двенадцать — арония, — вновь подсказал я, принюхавшись.
— Арония? — он приподнял одну бровь.
— Черноплодная рябина, — быстро ответил я.
Препод, просматривающий какие-то документы, недовольно проговорил:
— Кто опять шумит? Выведу из кабинета без права пересдачи!
— Это Саша Филатов! — выкрикнул кто-то.
Наверняка кто-то из братьев. Если они поступят, придётся поставить их на место, причем сделать это жестко.
— Саша Филатов уже сдал, а вам бы не помешало поторопиться. Осталось две минуты, — строго осадил он.
Один из братьев Филатовых — я еще не научился их различать, встал из-за стола и подошел к преподу. Тот быстро проверил его лист, покачал головой и попросил его бланк:
— Вы поторопились. Надо было ещё подумать. Всего девять баллов.
— Девять? Не может быть! Проверьте ещё раз, — потребовал он.
— А что ж тут проверять, если вы зеркальный опёнок обозвали бледной поганкой, а лепестковую ежевику малиной. Лучше надо разбираться в растениях, если на аптекаря решили поступать, — препод строго посмотрел на парня.
Тот выхватил свой бланк и опрометью выбежал из кабинета. Похоже мне не придётся ставить их на место. Они просто-напросто не поступят. Хотя не факт — может, кто-то еще хуже сдал.
В это время Сеня будто нечаянно выронил ягоду, которая покатилась в мою сторону.
— Водяника, — шепнул я.
Парень кивнул, записал название в свой лист и пошёл сдавать преподу. За ним потянулись остальные.
— Семён Афанасьев, поздравляю, вы набрали шестнадцать баллов, — услышал я голос профессора, направляясь к выходу.
Новый знакомый догнал меня уже за дверью.
— Саша, спасибо тебе огромное! — с жаром проговорил он, когда дверь за ним закрылась. — Я бы без тебя не смог даже десяти баллов набрать.
— Ерунда. Ничего особенного.
Лена подошла к нам и поинтересовалась результатами.
— Ты лучший, — шепнула она мне на ухо и поцеловала в щёку.
Вскоре вышли оставшиеся поступающие, и методист перечислил имена следующей группы. Мы с Леной и Сеней поднялись из подвального этажа и вышли на улицу.
Небо заволокло серыми тучами, накрапывал мелкий дождь. Чувствовалось приближение осени. Мы перешли через дорогу и зашли в небольшое кафе перекусить. До последнего этапа экзамена было ещё достаточно времени.
— Саша, что вы теперь будете делать, когда с вас сняли все обвинения и разрешили продолжать аптекарской дело? — поинтересовался Сеня, хлебая суп харчо.
— Будем заниматься тем же, чем и раньше — изготавливать лекарства, — пожал я плечами.
— А твой отец снова станет Личным аптекарем императора и продолжит работать во дворце? — поинтересовалась Лена.
— Звание ему вернули, только вряд ли он сможет вернуться к работе. Фон аномалии разрушил его источник.