Меня попросили рассказать, что ещё я могу предложить, ведь, как выяснилось, все уже в курсе, что всем занимался именно я.
— Во-первых, что мне очень бы хотелось развить для дальнейшей работы — выращивание растений, в том числе манаросов, для наших нужд. Я сейчас учусь в академии, поэтому хотел бы поручить это дело одному из вас.
— Но как выращивать манаросы? Ведь для этого нужно много кристаллов, — с сомнением покачал головой пожилой мужчина. Он сидел в кресле и, опершись о трость с массивным набалдашником, подслеповато щурил глаза.
— С кристаллами проблем не будет. В анобласти Савельевых их великое множество. К тому же оранжереи можно построить рядом с аномалией и тогда растения сами будут вытягивать из земли энергию.
— А я слышал, что у Юсуповых отобрали землю, — сказал молодой мужчина в сером клетчатом костюме. — Если государь разрешит, то можно прямо там сделать и оранжереи и поля. Земля там хорошая, плодородная. Да и к Москве ближе, чем савельевская анобласть.
— Хорошая идея. Надо уточнить, — кивнул я. — Вы наверняка слышали, что в Торжке у нас есть лавка. Точно такую же мы намерены открыть в самое ближайшее время в Москве и, если дела пойдут хорошо, то сделаем сеть магазинчиков по всей империи. Нам понадобятся помощники…
Я изложил ещё несколько своих идей, в числе которых были магазины с удобрениями для растений и ядами от паразитов.
Узнав о наших планах и почуяв перспективы, вассалы принялись спорить, кто из них возьмёт то или иное направление. Дима подошёл ко мне и шепнул, что я хорошо выступил, и он гордится мной. Было приятно.
Гости просидели до позднего вечера. Уставшая Лида, которая постоянно следила за тем, чтобы подносы с едой не опустели, а бокалы всегда были полными, опустилась на диван рядом со мной и шепнула, что в следующий раз такие мероприятия будем проводить в ресторане. Я с ней согласился.
К тому же тревога не покидала меня весь вечер. Я пытался разобраться, чем оно вызвано, но сколько бы ни старался, не смог. Даже те, кто был холоден и насторожен, под конец вечера заметно повеселели и активно обсуждали, что именно намерены делать под нашим началом.
Обсудив предварительные договорённости, гости после полуночи начали расходиться. Даже те, кто уже перешёл под крыло других родов, теперь очень хотели вернуться к нам и были полны решимости разорвать с ними отношения.
— Хорошо всё прошло, — Дима устало опустился рядом с нами, проводив последнего гостя. — Отец будет доволен.
— Ты прав. Григорий Афанасьевич думал, что все от нас отвернулись, но был не прав, — ответила Лида.
— Время покажет. На словах-то все согласились, а дальше видно будет. Не так-то легко будет уйти от новых сюзеренов. Те наверняка попросят отступные или пригрозят судебными тяжбами, — он повернулся ко мне. — Сын, я даже не знал, что у тебя столько замечательных идей.
— И это только часть, — поднял я вверх указательный палец. — На самом деле я бы развернулся ещё шире, но не сейчас.
— Пойдёмте спать, ноги еле держат, — пожаловалась Лида и двинулась к выходу.
Дима пошёл следом за ней, я же задержался у блюда с половинками вареных яиц с красной икрой. Теперь, когда гости разошлись, можно в полной мере насладиться ароматами вкусной еды. Я втянул носом и чуть не подпрыгнул от неожиданности.
Яйца меня больше не интересовали. В комнате витал очень знакомый эфир. Эфир, который я чувствовал только в связи с плохими событиями. Именно это беспокоило меня весь вечер, но я «отключил» свою способность, чтобы не сойти с ума от парфюма некоторых особ, поэтому не смог определить его.
В нашем доме был артефактор Платон Грачёв. Я узнал его по эфиру на артефакте, которую отобрал у сына Распутина. Этот же эфир был на пакете со взрывчатым порошком, которым взорвали шахту Савельевых. Уж не оставил ли он нам «подарочек» в виде смертельного артефакта?
Я бросился на поиски проблемы, принюхиваясь и окидывая внимательным взглядом комнату.
Глава 11
Прикрыв глаза, я двинулся по комнате, ощущая эфир артефактора. Он предстал перед внутренним взором как серое облачко. Вот я вижу, как он прошёлся к столу, затем опустился на диван и замер. Довольно много эфира на месте дивана.
Я попытался вспомнить, кто же сидел здесь, но сколько бы ни силился, не мог вспомнить лицо. Помню, что был молодой мужчина, стройный, в черном или тёмно-синем костюме. И был он… один. Да, точно, он был один.