Придёт время, и получу карточку с буквой «А», а пока можно довольствоваться вторым рядом.
Попрощавшись, я вышел из деканата и спустился на подземныйэтаж в лабораторию номер три. В ней уже было человек пять. Все в белых халатах, шапочках, масках и перчатках — никого не узнать.
— А вот и новый член нашей группы, — всплеснул руками человек в белом. По голосу — профессор Щавелев. — Его зовут Александр Филатов. Я надеюсь, никому не надо объяснять, что это за Филатов?
Остальные четверо замотали головами.
— Вот и хорошо, — продолжал он. — Это у нас доцент Курочкин Фёдор Михайлович, это…
Он друг за другом представил всех, но я так и не понял, кто есть кто.
— Александр, наденьте защиту и можете подойти к столу. Мы как раз только начали исследовать препарат Боярышниковых.
— Боярышниковы? Наш препод по Фармакологии? — уточнил я.
— Да, так и есть. Даниил Ефремович лично обратился ко мне и попросил проверить новый препарат. Он очень хвалил его и уверял, что это прорыв в сфере старческой деменции.
— Посмотрим, — я улыбнулся, но никто этого не видел из-за маски.
Намеренно я вредить не буду, и если препарат действенный, то со своей стороны не буду чинить препятствий. Но… теперь я более дотошно подойду к делу и обязательно расскажу, что меня не устраивает.
— Несколько таблеток я растолок, поэтому можете приступать, — кивнул Щавелев.
— Подождите. Позвольте сначала мне, — сказал я, наклонился над стеклянным блюдцем с белым порошком и, приспустив маску, втянул носом.
— Саша, что вы делаете? Маску нельзя снимать, это может быть опасно, — строго сказал профессор.
— Не волнуйтесь, я сумею себя обезопасить, — отмахнулся я, прикрыл глаза и окунулся в мир эфиров.
Состав я определил за считанные секунды, как и все минусы данного состава и возможные побочные эффекты.
— На самом деле препарат неплохой и отлично бы помог улучшить кровообращение и повысить кровяное давление, но помочь человеку со слабоумием — очень сомневаюсь, — сказал я.
— Почему? — заинтересовался Щавелев.
— Почти все пациенты будут мучиться болями в животе. Это приведёт к потере аппетита, тошноте, рвоте, в дальнейшем снижению массы тела. Для некоторых это может быть критично. К тому же эфиры некоторых растений при одновременном приёме вызывают судороги и обмороки. А это значит, что старики начнут падать и ломать себе кости. Кроме этого, меня волнует, что манарос под названием «Желтый кондинум» сюда добавили после термической обработки. А это значит, что его свойства изменились, и он может привести к проблемам с мочеиспусканием…
Я говорил долго и рассказал обо всём, что удалось узнать. Щавелев быстро записывал за мной, а затем велел остальным членам своей группы проверить то, что я сказал.
Сославшись на занятость, я вышел из лаборатории и двинулся к лестнице. Больше для меня там нет ничего интересного. Я за один вдох узнал о препарате столько, что им хватит на несколько дней исследований.
Едва дошёл до лестницы, как в кармане зазвонил телефон.
— Авраам Давидович, давно вас не слышал.
— Господин Саша, беда! Вы нам нужны! Срочно! — прокричал лекарь.
— Так, успокойтесь! — повысил я голос, чтобы хоть немного привести его в чувство. — Объясните, что случилось?
— Умирает! Он умирает!
— Кто? — напрягся я.
Сразу подумал про деда, который сейчас в Торжке.
— Мой отец! Мой любимый отец! Он умирает!
— Где он сейчас? — я взбежал вверх по лестнице и почти бегом ринулся к выходу.
— В своей центральной московской лечебнице, — Коган тяжело дышал, будто у самого приступ. — Помогите, Саша. Умоляю!
— Скоро буду, — заверил я, сбросил звонок и запрыгнул в свой седан.
Глава 13
Дорога до лечебницы Коганов заняла почти час. За это время Авраам Давидович позвонил мне ещё три раза. Я пытался выяснить, что именно случилось, но тот твердил, что его поразил «Кровавый лотос».
Я не знал, что такое этот «Кровавый лотос». Может, так называется болезнь, а может очередное растение из анобласти. Уточнять у Когана не стал. Станет ясно, когда доберусь.
О том, что я приеду, лекари были оповещены. Поэтому как только забежал в главную лечебницу Коганов, в которой был когда лечил покусанных манаволком людей, то меня встретили и шустро проводили на третий этаж, даже не задавая вопросов. Там находились явно платные палаты для аристократов и просто богатых людей — слишком роскошная обстановка для обычных палат. Именно там и находился патриарх рода Коганов.
Старик лежал на широкой кровати. К нему были присоединены различные приборы, на груди и лбу лежали артефакты. Он был накрыт белой простынёй до самого подбородка, и цвет его лица не отличался от этой самой простыни.