У меня не было времени на ошибку. Я знал, что он может умереть с минуту на минуту. «Кровавый лотос» почти полностью покрыл его тело изнутри и снаружи.
— А теперь что? — всхлипнув, спросил Коган, когда я напоил Давида Елизаровича средством.
— Остаётся только ждать. Если я всё правильно соотнёс и приготовил, то силы должны восполниться для самостоятельного поддержания жизни, а все раны должны зажить.
— Вы в этом уверены? — с надеждой спросил он.
— Нет. С этой напастью я встретился в первый раз в своей жизни. Обычно боролся с паразитами, с микробами, с болезнями. А здесь… — я не мог подобрать слова. — Кажется, будто само тело разрушает себя.
— Так и есть, — подтвердил один из лекарей — пожилой мужчина с густой черной бородой и лысой макушкой. — Начался процесс саморазрушения.
— Мой бедный отец, — не сдержавшись, Авраам Давидович снова залился слезами.
А я в напряжении уставился на больного. Зелье уже должно действовать, но всё было по-прежнему. Неприятный холодок побежал по спине. Похоже, это провал…
Глава 14
Авраам Давидович с тревогой посмотрел на меня.
— Господин Саша, ничего не происходит. Так и должно быть?
— Нет. Зелье должно было подействовать мгновенно, — я закрыл глаза и втянул носом эфир пожилого мужчины.
Лучше ему не стало. Нисколько. Горгонов безумие! Как такое может быть⁈ Я смешал столько действенных эфиров и несколько раз усилил их свойства, что хотя бы раны должны были зажить. Однако состояние лекаря продолжало ухудшаться.
— Я так и знал, что «Кровавый лотос» никому не остановить. Мой отец умирает, и нам всем нужно подготовиться, — упавшим голосом сказал Авраам Давидович и поднялся на ноги. — Пойду звонить братьям, чтобы они успели попрощаться.
Мне нечего было возразить. Похоже, он прав, и я оказался бессилен. Признаться честно, довольно неприятное чувство. Такое со мной впервые.
Я дотронулся до больного, чтобы найти эфиры и усилить их действие, но вдруг столкнулся с сопротивлением. Мою ману что-то блокировало и не давало проникнуть в организм патриарха. Что за…
— Артефакты! Уберите отсюда эти чертовы артефакты! Они блокируют действие зелья! — я сгреб всё, что мне попалось под руку, выбежал из палаты и оставил на полу в коридоре.
На таком расстоянии они наверняка не сработают. Два лекаря по кивку сына пациента последовали моему примеру и вынесли из палаты оставшиеся артефакты. Я снова дотронулся до руки Когана и на этот раз без особых усилий нашёл эфиры моего зелья и усилил их.
— Невероятно! — выдохнул Щавелев и приблизился ко мне, наблюдая за тем, как рана на плече лекаря начала заживать прямо на глазах.
Я откинул простынь и с удовольствием отметил:
— Вот так и должно работать моё зелье.
Лекари плотным кольцом окружили постель больного и наблюдали за изменениями, происходящими с директором лечебницы. Авраам Давидович с благодарностью посмотрел на меня и кивнул.
— Спасибо, господин Саша. Я таки знал, что вы наша единственная надежда. Как же хорошо, что боги подарили нам вас.
Я хотел сказать, что не боги, а «Ликвор двойственности», но не стал. Всё равно не поймёт.
Даже когда я усилил эфиры своей маной, зелью понадобилось двадцать минут, чтобы заживить все раны и улучшить состояние Давида Елизаровича. Все с нетерпением ждали, когда он придёт в себя. Через полчаса он очнулся.
— Господа, я что, не умер? — он переводил изумленный взгляд с одного на другого.
— Нет, отец, ви таки живы, — Авраам Давидович еле сдержался, чтобы снова не прослезиться.
Мы с Щавелевым вышли из палаты и двинулись к лестнице. Нас пошёл провожать тот самый лекарь, что и встретил.
— Вы можете рассказать, как так получилось, что Давид Елизарович истратил всю ману и даже жизненные силы? На кого он так потратился? — спросил я у лекаря.
Меня этот вопрос заинтересовал с тех самых пор, как я узнал, что случилось. Я бы понял, если бы он рискнул здоровьем ради родного человека, но тут какой-то парень… Сомневаюсь, что Коганы хоть что-то делают не из любви к деньгам или власти. За то время, пока я с ними общаюсь, успел неплохо изучить их.
— Так вот здесь лежит этот парень, — лекарь указал на дверь палаты, возле которой мы проходили. — Как я знаю, его отец входит в совет по распределению государственных субсидий и занимается распределением имперских заказов по лечебницам, — он понизил голос и добавил. — Думаю, именно поэтому господин Коган так расстарался. Но силы уже не те, вот и навредил себе. Обычно он даже не подходит к пациентам, а тут сам взялся.