— Всё хорошо. Вам здесь не грозит опасность, — я медленно двинулся к ней.
— Где Пастухи? Они смогли пробраться в дом? — шёпотом спросила она.
— Нет, здесь их нет. Мы вас вынесли из аномалии, и теперь вы у нас в гостях, — я улыбнулся и протянул ей стакан с зельем. — Выпейте. У вас наверняка пересохло во рту.
Она положила рядом с собой ножку от табуретки, забрала стакан и уже поднесла ко рту, как резко отбросила его и запустила разрушительной сферой в сторону двери. Я едва успел увернуться, а то она попала бы мне в голову.
— Они здесь! Здесь! — завизжала она.
Я же успел заметить, как что-то мелькнуло. Выглянул в коридор и увидел деда. Хм, похоже Зоркий не просто наслал на неё видения, но и заставил поверить в то, что дед и есть Костяной пастух. Интересная у него способность.
Я велел баронессе не высовываться из комнаты и сбегал на кухню за ещё одной порцией зелья. По пути велел деду держаться от неё подальше, пока она не успокоится и не вернётся к реальности.
Баронесса выпила зелье и через пару минут с облегчением выдохнула.
— Как вы себя чувствуете? — участливо спросил я.
— Не знаю, — несмело ответила она и потрогала лоб. — Я будто очнулась, а до этого всё было как тумане.
— Думаю, я должен объясниться, — я присел на край кровати. — Дело в том, что в нашей аномалии живёт довольно необычное существо, которому я дал имя Зоркий. Он умеет насылать иллюзии. Именно поэтому вы видели тех страшных существ.
— Так это были иллюзии, — с облегчением выдохнул она. — Сколько же я страху натерпелась. И ведь всё выглядело так натурально, что я была убеждена, что в вашей анобласти завелись такие ужасные монстры.
В это время послышался стук о косяк двери, и голос старика Филатова из коридора.
— Мне-то можно зайти, или снова сферой запустите?
— Ой, а я что в вас стреляла? — баронесса сползла с кровати, подошла к двери и, помедлив немного, выглянула. — Григорий Афанасьевич, голубчик, простите меня.
Она приобняла его и поцеловала в щеку. Дед тут же обмяк и расплылся в улыбке.
— Вот и хорошо. Оставайтесь пока здесь, а я обратно в аномалию. Надо Зоркого подлечить.
Завьялова побежала за мной следом, стуча босыми пятками.
— Я его сильно ранила? — обеспокоенно спросила она.
— Да. Если бы я не смог оставить кровь, то он бы уже умер.
Я не стал уточнять, каким именно образом остановил кровь. Да это и не важно.
— Простите меня. Я…я не знала. Я бы ни за что не навредила вашему питомцу. Просто эти глаза и черная кожа. Я подумала, что…
— Вы ни в чём не виноваты. Это я забыл вас предупредить. Пойдёмте на кухню. Экономка напоит вас чаем.
Мы спустились вниз. Я прихватил бутылки со средствами для Зоркого, кочан капусты и несколько апельсинов, и направился к анобласти, а дед с баронессой сели за стол с чашками горячего чая.
Зоркий уже успел отползти в сторону от того места, где лежал, поэтому я не сразу нашёл его. Пришлось даже использовать обоняние. Друг с готовностью открывал рот, когда я поил его зельями. Доверяет мне.
Вскоре ему стало лучше. Я набрал в бутылки воду из пруда, положил рядом капусту с апельсинами и оставил возле желтоглазого. Перед отъездом еще раз загляну, чтобы проверить, как он восстанавливается.
— Ну как он там? — спросил дед, когда я вернулся в дом.
— Живой, — ответил я и приступил к созданию сыворотки «Пробуждения разума».
Все с любопытством следили за моими действиями, а когда из графина начали вылетать сиреневые пузыри, баронесса не сдержалась и захлопала в ладоши.
— В первый раз вижу, как работают аптекари.
— Поверьте мне, аптекари так не работают, — вполголоса пояснил дед. — Это только Шурик так умеет.
— Невероятно. Волшебство какое-то, — она восхищенно смотрела на меня во все глаза.
Когда жидкость «успокоилась», я налил в пустую чашку Завьяловой сыворотку и велел:
— Пейте.
Она без сомнения выпила всё до последней капли. Сначала ничего не происходило, и она даже пожаловалась, что можно было бы добавить сахарку для более приятного вкуса, но вдруг замерла и уставилась перед собой невидящим взглядом.
— Маргарита Павловна, вам плохо? — поинтересовался дед и взял её за руку.
— Я вспомнила, — еле слышно выдохнул она. — Я всё вспомнила…