– Нет-нет, кофе был чудесный, и я хочу заплатить за него сама. – Она поднялась.
– И десерт совсем не попробовали… Жаль, запишите хоть телефон, вдруг понадобиться, что-то в архивах.
Светлана опять внимательно взглянула на неё. – «Правда, что на меня нашло? Кофе хороший… Не стоит уж так совсем чёрство с ней расстаться».
– Да, конечно – И вытащила смартфон из сумочки. – Диктуйте номер…
Следующий день. Галерея Ашота.
Светлана обвела взглядом большую комнату сверху донизу набитую антиквариатом. – Как можно здесь работать? – с тоской думала она. – А жить среди этого?
Каждый сантиметр площади использовался по полной: на полу громоздилась мебель, на мебели толкались подсвечники и вазочки, выше на стенах размещалась живопись до самого потолка. Набор картин при этом был весьма специфическим: нюшки, нюшки, бабы в сарафанах, опять нюшки, парадные портреты, пейзажи с берёзками, парочка натюрмортов с фруктами и один пузатый самовар с гирляндой баранок поперёк себя – жуть.
Комната располагалась на первом этаже, и хоть обладала большими витринными окнами, света в ней всё равно не хватало.
– Или твоё старьё высасывает кислород из воздуха, или ты редко проветриваешь. Неужели сам не чувствуешь запаха старости? – Светлана, скептически поджала губы, и покрутила головой в поисках вентиляции. – Просто нечем дышать.
– Это запах денег, моя дорогая. – Ашот с уважением погладил поверхность столика за которым они сидели. – Знаешь сколько ему лет? – И, не дожидаясь ответа, продолжил. – Только представь себе, что двести четыре года назад, вот точно так же за этим самым столом сидел Наполеон, и вот так же водил по нему рукой. Вот по этой самой поверхности. – Ашот, немолодой мужчина, чем-то похожий на актёра Зиновия Герда, выразительно потыкал пальцем в столешницу.
– Ты ещё скажи, что он нацарапал на нем «Здесь был Вася».
– Почему Вася? Он же Наполеон, это имя к твоему сведению…
– Не знаю почему, но все кто пишут свои имена на стенах, почему-то всегда пишут что они, либо Коли, либо Васи. – Она подумала о чём-то секунду. – И, кстати, если бы мне вдруг, захотелось написать что-нибудь на заборе, то я тоже написала бы: – «Здесь был Вася»…
– Нет, не думаю, что Наполеон стал бы выцарапывать не своё имя, а имя какого-то Васи.
– А было бы прикольно. Так и вижу, как он усталый после сражения садится за этот столик, потом присматривается к нему. Бормочет: – «чего-то здесь не хватает». – И решительно, по-военному, смахнув с него пыль свой треуголкой, выхватывает саблю и так же решительно вырезает: – «Здесь был Вася». А мемуаристы и рады, и давай скрипеть перьями. – «Великий Буонопарт, своею рукой соизволил…». И всё, дело сделано, крылатая фраза пошла в народ. Раз уж ОН так написал, то и все теперь шпарят вслед за ним. – «Здесь был Вася».
– Тебе бы книжки писать. – Ашот смахнул невидимую пыль со стола, невольно повторяя жест Наполеона.. – Зря не веришь. Я за этим столиком гонялся года три. Целая детективная история в духе романа Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев».
– И что дальше? Вот догнал, ты свой Наполеоновский столик… Где, кстати догнал? В Париже по суворовским следам через Альпы?
– Нет, гораздо ближе. Наполеон, к твоему сведению, как-то раз побывал в Москве.
– Так она же сгорела после него. А столик уцелел да? Прямо вот так, по среди пепелища, стоял нетронутый огнём и ждал тебя…
– Нет, не так. Он находился во дворце…
И Ашот принялся рассказывать о приключениях столика, который вначале находился в доме князей Мещерских на Садовой-Кудринской 7, по счастью не тронутом пожаром…
Пока он говорил, Светлана вдруг вспомнила, что именно этот столик она видела в мастерской одного краснодеревщика специалиста по ремонту струнных акустических инструментов. «Сергей его, звали что ли? Да, правильно Сергей», и попала она туда, как раз, когда искала картину для Ашота. Она тогда отрабатывала все его контакты за последний месяц, которые стащила из его же собственного телефона. Среди тех кому он часто звонил, был этот самый Сергей. Официальное занятие его было – ремонт музыкальных инструментов, а настоящее – реставрация антикварной мебели. Слово «реставрация» можно было использовать с натягом, так как в основном это было восстановление, а чаще замена, утраченных или уже непригодных деталей, на новые, искусно состаренные. И именно у этого столика, он полностью менял столешницу, в которую Ашот тыкал пальцем сейчас и про которую, так интересно рассказывал. Светлана снова сосредоточилась на рассказе.
– … и в ней было всего несколько строк. – Ашот гордо приосанился. – но каких… Там было сказано, что именно по ней, по этой столешнице, водил своею собственной рукой Наполеон Бонопарт, когда отдавал приказ о расстреле поджигателей.