– Это как шутка про Сечина?
– Что за шутка, я не знаю?
– В газету раздаётся звонок. Секретарь снимает трубку, и слышит сердитый строгий голос: – Это пресс-служба Игоря Ивановича Сечина.
– Очень приятно… – начинает секретарь, но голос обрывает её:
– Что вы себе позволяете? Почему вы так пишите об Игоре Ивановиче?
Секретарь растерялась и испугалась напора:
– А как мы пишем? Мы вроде, ничего такого не писали…
– Вы написали вчера (И тут голос перешёл на карикатурный издевательский тон): – Игорь Иванович Сечин.
– А надо было как?
В голосе послышалась сталь, как будто молотом стали бить по наковальне: – Игорь, Иванович, Сечин.
Последние слова Светлана произнесла грубым, хамоватым голосом, передавая значимость и важность государственного мужа и соратника президента.
– Да, забавно, и именно то, что я хотела сказать. – Согласилась Мария. – Тон имеет значение, а если добавить сюда, то, что со слов очевидцев, Лермонтов издевался и подшучивал над Мартыновым уже какое-то время, то безобидная шутка, могла быть последней каплей. Вы знаете, что Лермонтовым была нарисована целая тетрадка злых и неприличных карикатур, на всё «водяное Общество» Пятигорска?
– Нет, конечно.
– Так вот, большая часть карикатур в ней, была посвящена Мартынову. Например, одна из них изображала его в женском корсете, всё с тем же огромным кинжалом.
– Ого! И где эта тетрадь? Было бы интересно посмотреть.
– К сожалению, пропала, и мы знаем о её существовании, только со слов очевидцев тех событий.
– Жаль. Но, всё-таки, это косвенные свидетельства, то ли там было что-то, то ли не было. Лермонтов хорошо рисовал?
– Прекрасно, на уровне первоклассных художников. Да Вы и сами можете убедиться. – Они остановились возле одной из картин на стене. На ней был изображён красивый горный пейзаж.
– Это Лермонтов?
– Да.
– Понятно.
– Поэтому злые карикатуры в его исполнении, со скабрёзными подписями к ним, могли быть очень болезненными, тем более похожесть в них была гарантирована. Уж что-что, а обижать Лермонтов умел. Например, знаете ли вы, что, на самом деле, обидело Николая Первого, в знаменитом стихотворении «На смерть поэта»?
– Как что? Там весь текст был обидным. – И она процитировала всем известные строки:
Погиб поэт! – невольник чести —
Пал, оклеветанный молвой,
– Дальше, извините, не помню. – Она напряглась вспоминая. – Вот, вот:
А вы, надменные потомки
Известной подлостью прославленных отцов,
Пятою рабскою поправшие обломки
Игрою счастия обиженных родов!
– Да, да, это. Ну и что тут обидного для царя? – Повторила свой вопрос Мария.
– Ну как что…
– Да, ничего. – Ответила за Светлану девушка. – Ну, стоят какие-то надменные потомки, ну и что?
– Известные подлостью отцов.
– Ну и что? Что здесь обидного для царя?
– Хмм. – Только и нашлась, что ответить Светлана.
– И кстати, вы зачитали первые четыре строки из шестнадцати, которые Лермонтов дописал позже. Основной текст появился на несколько дней раньше, и был посвящён горю от утраты гения, никакого обличения основ в нём не было, а уж тем более царского строя.
– Вот как? – Опять удивилась Светлана, с удовольствием наблюдая за девушкой, и больше отмечая её темперамент, чем вслушиваясь в слова.
– Да, и в этих добавленных строках Лермонтов очень конкретно указывал на тех, кого он считал виновными в гибели Пушкина. Это сейчас нам надо исследовать кто это, да что это, а тогда всем было всё ясно, прямо пофамильно.
– А почему Лермонтов добавил эти строки известно?
– Да, конечно. После дуэли многие в высшем обществе встали на сторону Дантеса, оправдывая его поступок. А последней каплей стала ссора Лермонтова со своим родственником камер-юнкером Столыпиным, который пересказал ему эти настроения, и тоже попытался оправдать противника Пушкина.
– Ну хорошо, а при чём здесь царь?
– Вот причём. С одной стороны он был поборник морали и семейных ценностей, а с другой приличный ходок на сторону.
– Опа.
– Да, и как говорят злые языки, мимо его внимания не прошла ни одна красавица высшего света.
– Вот сволочь, ну что за страна, во все времена, сплошные двойные стандарты. Тогда боролись за нравственность, а сами трахались на право, и на лево. Сейчас всё время борются с коррупцией, и при этом воруют как ненормальные. Ну как с этим жить? Ладно, ну а царица, что же?
– Что? Отвечала ли ему тем же? Ей было сложнее. За своей женой, Александрой Фёдоровной, император следил очень ревниво и бдительно. Настолько бдительно, что лично утверждал список тех, кто мог пригласить её на танец, и чтобы фамилии таких желающих чаще одного раза в год не повторялись.