Магическая Британия подчинялась единому правительству, за чем внимательно следили придворные маги, поэтому закон был един для всех, как, впрочем, и в других странах мира, а в замке Хогвартс проводились экскурсии. Из мистера Филча получился просто великолепный экскурсовод. Информация Гарри о спящем василиске была принята с благодарностью, поэтому тысячелетний василиск теперь спал в специальном заповеднике, неподалеку от драконьей фермы. Не успевшие еще ничего натворить Уизли тем не менее отмигрировали в Румынию, к старшему сыну, ибо изменения в Британии навели на Молли ужас, а смерть Избранной уничтожила все планы. Невилл Лонгботтом, в свою очередь, получил обратно своих родителей, в состоянии которых ничего безнадежного не было, даже истинную беспокоить не стали. Поэтому у клиники Мунго начались грустные месяцы, показавшие, что целителей во всей клинике всего двое, а остальные — не более, чем шарлатаны. Ее Величество этот факт уже не удивлял.
— Мия! Мия! Смотри! — показала Тринадцатая пальцем. — Получается, всех разбякали и теперь можно просто жить?— Получается, — кивнула наставница юных демиуржек, глядя на успокоившийся мир.— И что теперь будет? — заинтересовалась маленькая девочка в сверкающем платьице.— Ну как что? — удивилась Мия. — Одна маленькая девочка побежит обедать и спать, а большая уже отправится за наградой.— Хнык, — хором сказали Тринадцатая и Ария, жалобно посмотрев на наставницу малышей.— Сказка заканчивается, — объяснила Мия. — Поэтому пора… Пора… Пора…
Пубертат доставил семье, конечно, много незабываемых минут. И первая любовь Лили, и щедро сыпанувшая девичьих тараканов Гермиона… А вот Гера и Дадли, все решившие еще в восемь лет, просто были друг для друга. Девочка гасила своих тараканов, вспоминая, как мальчик ухаживал за ней, когда она не могла ничего, а мальчик… Для него всю жизнь была только Герания. Его бесконечно любимая девочка.
— Я. Тебя. Люблю! — сообщила Дадли Герания, уже и не вспоминавшая, что была когда-то доктором Ленкой. — Просто не могу описать, как!
— Я тебя тоже люблю, — обнял ее юноша, целуя уже по-настоящему. И слова стали не нужны.
Пятнадцатилетние подростки танцевали вальс среди опускавшихся снежинок, как когда-то очень давно в своем общем сне. Сне, ставшем былью… Гера не представляла себя без Дада, как и он себя не видел без нее, отчего порознь они не встречались, иногда от всей души жалея Гарри, которому давала прикурить Гермиона. А вот Лили, уже ходившая и будто забывшая прошлое, очень бережно относилась к тому, в кого влюбилась, даже и не позволяя себе подростковых истерик.
— Ария! Вот ты мне скажи, как это называется? — поинтересовался старый учитель, глядя на виноватую позу девушки.— Ну все же хорошо уже… — жалобно проговорила демиург, складывая руки в защитном жесте. — Они все счастливы, никаких темных лордов, Дамби тоже тихий…— А где он, кстати? — поинтересовался наставник, думая о том, что мир девочка, конечно, не продумала, зато многому научилась, потому заслуживает другого шанса.— Бяка, ко мне! — на выкрик девушки, все сказавший старому учителю, прибежал белый пудель с полным тоски взглядом. Свое новое Большое Приключение он представлял совсем не так. — Бяка, сидеть! — приказала Ария. — Вот, учитель…— Тринадцатая отметилась, — улыбнулся тот. — Хорошо, будь по-твоему. Я дам тебе еще один шанс, но смотри…— Ура! — понявшая, что имя останется и карательных мер не будет, девушка изобразила помянутую малышку, уже спавшую после обеда, что гарантировало некоторое время передышки всем бякам вселенной.
***
— Ленка, не спи! — вырвал женщину из сна знакомый голос коллеги. Видимо, задремавшая за своим рабочим столом, Елена Викторовна открыла глаза, перед которыми таяли картины волшебной сказки. «Видимо, мне все приснилось…» — грустно подумала она, подхватившись с места.
— Ленка, ты куда? — крикнул другой голос, но женщина уже бежала к палатам, желая помочь малышам. Было немного жаль, что магия оказалась только сном, но что-то она могла сделать и сейчас.
Почти залетев в палату, доктор Лена остановила медсестру, уже нацелившуюся шприцом во вздрагивающее от рыданий тело. Очень бережно взяв на руки плакавшую от страха перед болью девочку, казавшуюся совсем малышкой, доктор прижала ту к груди, успокаивая. Медсестра, которой тоже не нравились детские слезы, обреченно ждала.
— Уколы отменить, всем, — жестко распорядилась помнившая эту страшную боль доктор Ленка. — Будем, где возможно, таблетками, а где нет — инфузиями.