- Я имею ввиду, - начала было я, но запнулась, потому что не успела подобрать подходящего оправдания, - что он может вычесть какую-нибудь сумму из моей зарплаты. Не бери в голову, в крайнем случае, я смогу дать Виктору отпор.
Я прекрасно понимала, что вру ей, но никакого иного выбора у меня не было.
Я первая отодвинула рукой шторки, отделявшие зал от служебного помещения и вышла. В зале как всегда пахло выпивкой и травкой, отчего я поморщилась.
Некоторые постоянные клиенты, при виде меня, засвистели, потому что они просто обожали, когда танцую я. Я улыбнулась им и приветливо помахала ручкой, понимая, что даже если они попросят меня о чём-нибудь неприличном, то я должна буду это выполнить. Но ещё острее я понимала, чем всё же закончиться этот вечер.
Я взяла у Стива – одного и барменов – поднос и направилась в зал. Люди, собравшиеся там, приветливо шумели, каждый хотел дотронуться до меня. Дотронуться не только до моих обычных мест.
Краем глаза я видела, как один из охранников, тот самый, который отдал мне пиджак и предлагал проводить до дома, сжимал и разжимал кулаки, смотря на всё происходящее вокруг меня. Я мимолётно улыбнулась ему и слабо махнула рукой, чтобы хоть немного привлечь внимание ко мне.
Он поднял на меня взгляд своих голубых глаз и сдержанно кивнул, давая понять, что если что-то случиться, то он мигом окажется рядом со мной. Я ещё раз улыбнулась ему, прежде чем продолжить обслуживать клиентов.
При каждом прикосновении их грязных рук у меня создавалось ощущение, что меня вот-вот вырвет, но я старалась ничем не подать вида о своём отвращении, ведь я чётко ловила на себе взгляд Виктора.
Спустя четыре часа, хотя мне показалось, что прошло гораздо больше, Виктор позвал меня к себе в кабинет, чтобы рассчитаться со мной. Хотя я прекрасно знала, что значит его расчёт.
Я медленно, потому что каждый раз, когда я слышала эту фразу от Виктора, у меня начинали трястись колени, зашла в кабинет. Он сидел на своём кресле и что-то делал рукой под столом.
Когда я осознала, что он делает рукой под столом, то мне захотелось вылететь из кабинета и больше никогда здесь не появляться. Но я не могла. Я лишь сделала неуверенный шаг навстречу к Виктору и закрыла за собой дверь. Но закрыла не плотно, потому что ему нравилось ощущение экстрима, когда в любой момент мог кто-то зайти.
Виктор, видя, что мне некуда идти, расплылся в улыбке и жестом пригласил меня подойти к себе. Как только я подошла достаточно близко, то он, резко вскочив со своего места, накинул мне на шею кожаный ремень и повернул лицом к столу.
Виктор всегда любил жёстко, в то время как я должна была всё время потакать всем его прихотям, потому что иначе это могла закончиться слишком плохо для меня и моей работы. Виктор грубо бил меня ладонью, из-за чего на весь кабинет раздавались громкие шлепки, и время от времени сильнее затягивал ремень на моей шее, из-за чего становилось трудно дышать.
Вдоволь насладившись, Виктор, противно рассмеявшись, достал из своего стола пачку денег и, как обычно протянул мне на сто долларов больше, как он всегда любил это делать. Он любил чувствовать своё превосходство надо мной, он любил ощущать себя самым главным в этом мире.
Я, коротко кивнув ему и сказав какие-то слова прощания, медленно вышла из кабинета, прикрыв за собой дверь, и только после этого позволила скатиться по своим щекам слезам. Я ненавидела себя за это. Ненавидела за то, кем я являюсь, за то, что мне приходится делать, чтобы Виктор не решил сделать чего-то ужасного за мой отказ.
Я зашла в гримёрку и, закрыв за собой дверь, сползла вниз по стене на холодный, уже давно не мытый, пол. И разрыдалась.
Я устала от всей этой жизни. Устала от того, на что мне приходится идти ради денег. Но я просто не могла бросить всё то, что так долго строила только из-за своей прихоти. Мне осталось продержаться в этом клубе ещё совсем немного, а после этого я буду свободна. Хотя, даже если и так, то мне будет просто некуда идти, если я не успею собрать денег на операцию матери. А так как я работаю в Дра̀гнил Консолидейтед незаконно, то Лекси у меня отберут сразу после её смерти. Впервые за долгий срок в моей голове вновь промелькнули мысли о суициде.
Я почувствовала, как кто-то накрыл меня чем-то чёрным, а подняв голову, увидела перед собой лицо того охранника. Он был молод, примерно лет двадцати трёх, может быть чуть старше с тёмно-русыми волосами, зачёсанными назад. Судя по всему, он уже успел разнять каких-то пьяниц, потому что на его щеке отчётливо алел след от чьего-то кулака, а волосы растрепались. Одна подтяжка сползла с его плеча, но он, видимо, этого не замечал.
Парень слабо улыбнулся мне и стёр с моих щёк слёзы.
- Всё хорошо? – тихо спросил он, всматриваясь в моё лицо. Я слабо кивнула головой и всхлипнула. Наверное, всему моему макияжу пришёл конец. – Почему ты вышла работать в зал в таком виде? Ты же прекрасно знаешь, насколько публика тебя хочет.
Его голос был тихим, и я услышала в нём нотки хрипоты. Тембр был низким, но я бы не сказала, что это звучало слишком ужасно. Наоборот, его голос звучал чуть властно. Вспомнив о властности, я тут же вспомнила Виктора.
- Так приказал Виктор, - тихо прошептала я, вытаскивая из-под пиджака одну руку и стирая вновь выступившие слёзы. – Я ничего не могу с этим поделать, потому что иначе мне не поздоровиться.
- Парни сказали, что ты одна из немногих танцовщиц, работающих здесь так долго, - ответил он, помогая мне встать. Я лишь слабо кивнула и, подойдя к зеркалу, стоящему в углу небольшой комнаты, я принялась стирать с лица растёкшуюся тушь, то и дело ловя в зеркале взгляды этого парня. Только сейчас я поняла, что даже не знаю его имени.
- На это есть свои причины, - тихо пояснила я, когда, наконец, стёрла весь этот макияж со своего лица. Без макияжа я нравилась себе гораздо больше. – А что же привело сюда тебя? Вроде, роль вышибалы в ночном клубе это не та профессия, о которой мечтают парни твоего возраста.
Парень хмыкнул, когда я договорила своё предложение, и поднял глаза на меня, встретившись со мной взглядом в зеркале. Я слабо улыбнулась ему, а после, взяв с дивана свои вещи, зашла за небольшую ширму, чтобы переодеться. Парень устало плюхнулся на диван.
- Я тоже оказался здесь не по своей воле. И да, я Аарон, кстати, - сказал он мне, поправляя волосы, которые норовили упасть ему на глаза. Не знаю, почему, но я рассмеялась. – Что-то не так?
- Прости, - всё ещё немного посмеиваясь, ответила я. – Просто… просто это действительно смешно. Я стою голая всего в нескольких метрах от тебя, и только сейчас ты называешь мне своё имя.
Аарон тоже рассмеялся.
- Да, ты права, надо было сделать это чуть позже, чтобы сохранить ощущение загадочности, - усмехнулся парень.
***
Я как обычно проснулась по будильнику в пять часов утра. Сладко потянувшись и улыбнувшись новому дню, потому что на улице не было ни единой тучки, а это могло значить только то, что сегодня будет солнечно, я встала с кровати и направилась на кухню.
Решив, что сегодня я не буду особо заморачиваться с приготовлением завтрака, я на скорую руку пожарила яичницу и намазала тосты клубничным джемом. Решив, что потом подогрею чайник, я направилась в душ, чтобы привести себя в порядок.
Я включила воду в раковине и посмотрела на себя в зеркало: всё те же спутанные светлые волосы, которые, благодаря маскам Криса, стали более шелковистыми, под глазами залегли тёмные круги, хотя, приглядевшись внимательнее, я поняла, что это из-за того, что я плохо стёрла вчера косметику.
Умывшись и стерев со своего лица остатки вчерашнего макияжа, я вновь посмотрела на себя в зеркало и поняла, что с каждым днём я всё больше и больше становлюсь похожей на отца. Высокие скулы, чуть впалые щёки, глаза всё больше и больше становятся по цвету похожими на миндаль, пухлые губы, пшеничного цвета светлые волосы. Я зажмурилась и, в последний раз взглянув на себя в зеркало, которое почему-то отражало женскую версию моего отца, вышла из ванной, чтобы переодеться.