Её глаза восторженно округлились, когда мы вышли к морю, а шум волн, разбивающихся о белоснежный песок, слышался повсюду. Она прикрыла рот ладонью, восторженно, с по-детски округлившимися глазами, рассматривая пляж.
Она повернулась ко мне и, тихо взвизгнув, порывисто обняла меня, из-за чего я улыбнулся. Кажется, она теперь считала меня своим героем или что-то вроде этого. По крайней мере, я надеялся на это. Я хотел выглядеть в её глазах героем, коим никогда не являлся.
Я остановился в тени деревьев и выпустил её руку из своей руки, прежде чем небрежно засунуть руки в карман джинсов, кивнул ей на воду, мысленно думая о том, как незаметно снять этот момент на телефон.
Гѝдеон, скинув туфли с ног, побежала к воде в своей доходящей до колена юбке. Ветер дул в море, поэтому её светлые волосы закрывали лицо, и она уже привычным для меня движением рук, откидывала их назад, стараясь совладать с ними.
Её светлая фигура сочеталась с песком и слишком сильно контрастировала с голубизной моря. Но именно этот контраст придавал ей некий шарм, неподвластный другим. В своей одежде и этими летящими светлыми волосами, она походила на водную нимфу.
Остановившись у самой кромки, Гѝдеон аккуратно поставила ноги на мокрый песок, а в следующую секунду её ноги захлестнула волна, и она закружилась на месте, подняв руки вверх, исполняя какой-то особенный танец океану, даря ему частичку своей души.
Она звонко рассмеялась и обернулась ко мне, руками приглаживая волосы, которые и так уже спутались из-за сильного ветра.
Её искренняя радостная улыбка могла послужить вторым солнцем.
- Спасибо, Грэм! – прокричала она, улыбаясь мне той самой особенно улыбкой.
Она нравилась мне именно такой.
Её лёгкость и непосредственность всегда завораживала меня. Она восхищала меня своим поведением и открытостью. Именно благодаря ей я вспомнил, какого это – жить, не оглядываясь на прошлое.
Она, звонко смеясь, бегала по мокрому песку. Когда волна захлёстывала её ноги, она начинала кружиться и прыгать, руками, судя по всему, изображая медузу.
Едва сдержав смех, я понял, что она нравится мне своей простотой. Только с ней я мог запросто сидеть ночью на кухне и пить чай, болтая ни о чём. Только с ней я мог гулять по городу, обсуждая политическую ситуацию в станах Востока, чувствовать себя непринуждённо. Только с ней я мог быть откровенен в том, что сейчас твориться у меня на душе. Только с ней я мог запросто танцевать медленный танец в помещении без музыки, напевая песню под нос.
Она наклонилась к воде и, зачерпнув руками воду, подбросила её вверх. Капли, превратившись в маленький дождик, попадали на её волосы, а она, запрокинув голову вверх, подставила своё лицо под этот дождь.
Её иногда колкий характер в первое время ужасно раздражал меня, но со временем я понял, что именно он и делает Гѝдеон Гейл непохожей ни на одну девушку. Только она могла высказать тебе в лицо всё то, что не решились бы сказать другие. И сказала бы она это с высоко поднятой головой и конструктивной критикой, а не обычными обвинениями и указаниями.
Она бежит ко мне по песку, время от времени взмахивая руками, словно стараясь удержать равновесие и хватает меня за руку, начиная тянуть в сторону воды, при этом звонко смеясь. То и дело оборачиваясь, словно проверяя, иду ли я за ней, хотя это было не обязательно, потому что я бы и так следовал за ней.
Я хватаю её за талию и начинаю кружить по пляжу, а она, овхватив руками мою шею, заливисто смеётся, нелепо болтая ногами.
Даже несмотря на то, что она одна тянула семью из трёх человек и уже слишком многое пережила для своего возраста, она всё равно смогла сохранить свой детский характер.
Мне нравилась Гѝдеон Гейл именно такой, какая она есть на самом деле.
И сейчас, обнимая её, я как никогда ясно понимал это.
- Спасибо, Грэм, - вновь тихо шепчет она мне на ухо и по-дружески аккуратно целует в щёку. Я улыбнулся и положил руку ей на голову, тем самым ещё сильнее растрепав ей волосы.
- Я рад, что ты улыбнулась, - ответил я ей, а затем вновь кивая на океан. – Ты не хочешь немного поплавать?
Мне показалось, что она смутилась, потому что её глаза внезапно уставились на её босые ноги, а руками она обняла себя.
- Но у меня нет купальника, - пробормотала Гейл, откидывая волосы себе за спину.
- Гейл, - обратился я к ней и, дождавшись, когда она встретится со мной взглядами, продолжил: - Просто скажи мне, когда тебе это мешало? Ты танцевала в клубе за деньги, а на одной фотосессии ты стояла передо мной лишь в стрингах, дрожа от холода. Я уже промолчу про то, как ты в самолёте спустила джинсы, чтобы показать мне, что у тебя идеальная задница.
Она рассмеялась, прикрыв рот ладонью, а я, откинув её волосы назад, взял её лицо в свои руки, проводя большими пальцами по её щекам, разглядывая её едва видные веснушки на носу и щеках.
- Что-то не так? – шёпотом спросила она, чуть морща свой носик.
Я мягко улыбнулся ей, прежде чем крепко обнять её и поцеловать в макушку.
- Поехали в отель, - ответил ей я, прежде чем разорвать объятия и первым направиться к машине, даже не обернувшись назад.
***
Я в который раз прокручивал свои безумные идеи, неся в машину огромную корзину для пикника, которую мне удалось раздобыть на кухне за небольшую плату.
Из-за сорвавшейся сделки я неплохо получу по голове от Изабель, но сейчас я совершенно не хотел об этом думать. Я вообще не хотел ни о чём думать сейчас.
Я уже несколько лет мечтал о том, чтобы просто выбраться на пикник и забыть обо всех обязанностях. И именно сейчас у меня был шанс это сделать.
Надеясь только на то, что Гѝдеон ничего не поймёт, я быстрыми шагами пошёл в её комнату, где она заперлась несколькими часами раньше, сославшись на головную боль. Мне придётся поспешить, если я хочу встретить закат на берегу моря.
Аккуратно постучав в дверь, я открыл её и вошёл в комнату Гѝдеон.
Она сидела на кресле, пождав под себя ноги и читала какую-то книгу. На ней были надеты розовые пижамные штаны с единорогами и нежно-розовая укороченная футболка, а волосы, немного влажные, разбросаны по ей плечам.
- Гѝдеон, - тихо позвал я её, сам удивляясь своему голосу. – У тебя всё хорошо?
Её губы медленно расплылись в нежной улыбке, и она, отложив книгу, мимолётным движением откинула волосы назад. Мы встретились взглядами.
В её глазах было что-то неясное мне.
- А что-то должно быть не так? – в ответ мне задала она вопрос, чуть пожимая плечами. Эти кошачьи движения всегда восхищали меня.
Я прошёл вглубь комнаты и присел на край кровати, заправленной белоснежными простынями, стараясь смотреть ей в глаза, но она опустила свой взгляд на ногти.
- Я даже не знаю, - чуть морщась, саркастично ответил я, прежде чем тяжело вздохнуть. Наблюдая за ней, я понял, что она любыми способами будет скрывать свои чувства, закрывшись в себе, и добавил мягче: – Просто я переживаю за тебя.
- Не стоит за меня переживать, Грэм, - нежно отозвалась она, и я, вскинув голову, вновь посмотрел в её глаза цвета оникса. – Я просто узнала, что вся моя жизнь была построена на лжи и отцовских интригах. И теперь я совершенно запуталась, где правда, а где ложь. Откуда мне знать, что моя мама – моя настоящая мама. Быть может, она вовсе ей не является?
Я пересел на подлокотник кресла и медленно провёл рукой по её волосам, прижимая её к себе. Я чувствовал холод, исходящий от её волос, через тонкую ткань футболки.
- Совсем не важно, настоящая она или нет, - прошептал я, носом вдыхая запах черничного шампуня. – Какая разница, Гѝдеон, даже если она не твоя мама, она воспитала тебя, как родную дочь. И ты всем сердцем любишь её.
Она подняла голову и впервые за долгое в её глазах я увидел застывшие слёзы. Её губы чуть подрагивали, а плечи ссутулились.