И он исчез.
Немые слезы скатились с холодных щек, упав прямо в пушистый снег. Ее испуганные глаза тайком наблюдают, как оборотни убирают засохшие цветы с могилы вожака и его возлюбленной, как они распевают шаманские песни. Эти пульсирующие удары в бубен гулко разлетаются по всему лесу, разнося боль утраты всюду, куда только может достать этот звук. Бутоны роз осторожно уложены на могилы, а в честь памяти разожженый небольшой костер уже потушен, и даже грустная песня шамана стихла.
Мирабэль застонала, когда стая, проведя ритуал памяти, молчаливо ушла прочь, скрывшись за стволами деревьев. После них остались лишь следы на снегу и свежие цветы. Красные, как кровь, розы застелили всю поверхность могилы вожака стаи Макфоев, а белые розы, как снег, усыпали могилу Мирабэль Аттвуд.
Оглушительный вой застал стаю в деревне, когда костер на лобном месте был уже разведен, и все члены собирались почтить память Натана и Мирабэль. Оборотни обернулись в сторону раздавшегося вопля, и удивленно переглянулись.
- Похоже на завывание Банши… - тихо произнес Маруш, покосившись на возвышающийся тотем с изображением женщины с вороном и волком. – Давно их не встречал. Говорят, это духи, которых держит на земле боль. Не проходящая и мучительная, прямо как…
- Да ладно тебе, старик. – хохотнул один из стаи, похлопав по плечу шамана.
- А я Банши однажды уже видел. - не унимается старик, делая серьезный вид. - И, кажется, слышал ее завывания недавно, рано утром, едва забрезжил рассвет.
- Это все вьюга. Вот увидишь, скоро она и до нас дойдет. – молодой член стаи задорно подмигнул, отхлебнув приличную порцию горячей похлебки.
*****
Вьюга действительно пришла, укрывая плотным одеялом могилу вожака. Настороженные глаза изучают каждую новую упавшую снежинку. Сначала она, рыдая, пыталась стряхивать падающий снег с любимой могилы. Но оказалось все тщетно. Ничто не устоит перед натиском времени и жизни, неизменно пульсирующей даже под снегом.
Сейчас она не сопротивляется, но лишь наблюдает за тем, как красные лепестки роз скрываются под натиском белого пушистого снега. Будто бы пришло время, наконец, проститься. Раздраженно стряхнув выросший сугроб снега с головы деревянного волка, она положила руку на холодную поверхность искусно выполненного надгробия. Когда Мирабэль прикрыла глаза, в ее памяти ярко вспыхнули моменты из прошлой жизни. И вот, она будто наяву видит, как оборотень разрывает тело графа, словно тряпичную куклу, и как огромный волк отбросил инкуба, а она едва не оказалась в лапах демонов. Снова.
Каждая новая снежинка служит напоминанием о времени, которое ей не хочется принимать. Ее душа раздавлена настолько, что не в силах даже принять любую эмоцию и прочувствовать ее. Каждое чувство делает новую трещину на ее разбитом сердце, угрожая разрушить его до конца.
*****
Он вздохнул, осмотрев полуразрушенную гостиную. Еще раз открыв свой портфель, проверил, ничего ли не забыто. Щелкнув защелками, некромант закрыл черный портфель, полный различной атрибутикой, и, покосившись на разбитые окна, вышел на улицу.
Крупные хлопья снега тут же заметают его свежие следы. Решив взглянуть на свое жилище в последний раз, некромант оглянулся. Сколько всего помнит из его прошлой жизни этот дом. Любовь, счастье… потерю… и боль. Даже если бы Банши не разрушила его, все равно, пришло бы однажды время, и он бы покинул его. Боль утраты медленно съедала его изнутри, от чего некромант все больше времени проводил на могиле своей жены.
Как и Банши, он просто застревал в том месте, забывая, кто он, и даже о том, что тело его все еще живо. Пора покончить с этим. Нужно завязывать. И непременно теперь предстоит найти ученика, обучить его… и лишь тогда получится отречься от шепота умерших душ и попробовать зажить обычной жизнью с необычным прошлым.
Под его ногами хрустит снег, а волосы его нещадно развеваются порывами холодного ветра. Они теперь белые, как снег, так и не вернули былой темный цвет. Только темные брови выделяются на бледном лице, как еще одно напоминание о прошлом. И призрачно-зеленые глаза, будто он рожден был для того, чтобы стать некромантом.