А к концу незамысловатого обеда в палату зашла медсестра ставить капельницы.
— Что тут происходит? — охнула она. — Зачем вы накормили больную?
— За столом, — пробурчал недовольный Кирсанов и обронил раздраженно: — Вместо того, чтобы помощь оказывать, вы ходите неизвестно где и скандалы тут устраиваете…
Медсестра, пожилая миловидная тетка, вспыхнула и выскочила вон из палаты. А следом зашел доктор Петр Владимирович и хрупкий старичок в очочках в золотой оправе.
— Кто тут у нас свои порядки наводит? — ласково пригрозил старичок и на глазах у изумленной медсестры, протиснувшейся следом, и Санькиного лечащего врача раскрыл объятия.
— Знакомься, Санечка, — пророкотал довольный Кирсанов, выпустив наконец старика из медвежьих лап. — Это Иван Дмитриевич Виленский. Ради тебя из Цюриха прилетел! Я ему полностью доверяю. Он мою башку пару раз штопал, — рассмеялся он. — И тебя на ноги поставит!
Александра встретилась взглядом с обрадовавшимся Кирсановым, посмотрела на застывшего около стены доктора и испуганную медсестру.
«Кирсанов, твою ж налево, — вздохнула она про себя. — Устроил шоу! Хотя для того, чтобы вернуться побыстрее к сыну, все средства хороши. Да и Сережке хочется мне силищу показать. Поухаживать. Вон как хвост распушил», — мысленно усмехнулась она и снова посмотрела на мужа влюбленными глазами.
Глава 6
— Сережа, — хрипло прошептала Санька, проснувшись утром, — я хочу шоколадку. Хоть маленький кусочек. Наверное, внизу в буфете есть. Купи, пожалуйста!
— Ага, — тут же согласился Кирсанов, заметив слабый румянец на щеках жены, — только сначала у врачей спрошу. Вон как меня вчера за чай с бутербродом отругали.
— Как прапорщика? — слабо улыбнулась Александра, лежа на высоких подушках.
— Да, здесь я рядовой, — хмыкнул муж, растирая ладонью затекшую шею. — Твоя сиделка…
— Вот странно, — пробормотала Санька. — Сиделка — слово женского рода и имеет один смысл, а сиделец — мужского, и значение совершенно другое.
— Умная ты у меня, — радостно улыбнулся Кирсанов. — Самая умная девочка. Ну и красивая тоже. Лежи тут, не балуйся, — чмокнув ее в лоб, пробурчал он и, точно зная, что никакого буфета в клинике нет, взял в гардеробе куртку и отправился в близлежащий магазин за шоколадкой. Но там толпились люди, да и сами шоколадки, валявшиеся на витрине, показались Кирсанову подозрительными.
«Тут до Елисеевского, если быстрым шагом, — мысленно почесал он репу, — минут пять-семь ходьбы. — И наскоро выйдя кривыми переулками к Тверской, оказался неподалеку от памятника Пушкину. — До дома рукой подать, — про себя отметил Кирсанов. — Хорошо бы зайти, успокоить сына и сестру с теткой», — пробурчал он, но тут же поморщился, прекрасно понимая, что не может надолго оставить жену. Тревожные мысли сейчас же полезли из всех щелей. Кирсанов вспомнил, как сначала, наплевав на правила, гнал в город как сумасшедший, как боялся даже представить, что на жену кто-то напал. За свою жизнь он повидал ни мало раненых и убитых. И вот ей богу, ни за что в жизни не желал бы видеть Александру с проломленным черепом или еще хуже, опознавать ее в морге.
«Что я упустил и где напортачил? — мысленно поморщился он, крепко сжимая руль. — Кто и почему охотился на мою Санечку? И как получилось, что эта охота оказалась удачной?»
Уже из Рэнджа Кирсанов позвонил Егорову.
— Что полиция говорит, Николай Васильевич? Кто напал? Где? — еле сдерживаясь, чтобы не наорать на своего начальника, пробурчал Кирсанов.
— Александра Андреевна из дому не выходила, Бек. Она вчера где-то ударилась. А последствия только сегодня сказались. Лешенька Ларису на помощь позвал. Вон с сиреной по городу везли. Кругом сплошные пробки… Хорошо хоть гаишники помогли.
— А-а-а, — промычал Кирсанов в трубку и, взяв себя в руки, добавил. — Я уже подъезжаю, бать. Уже на Малой Дмитровке.
— Ждем тебя, — отрезал Гоголь. — И мы, и врачи…
«Перетрухал ты знатно, Сережа, — мысленно усмехнулся Кирсанов. — Но заслужил. Ей-богу, заслужил! — хмыкнул он, сворачивая в знакомый проулок. — Озаботился бы раньше трубку снять. Спасибо шефу и Лариске. — Он все еще пытался осознать, что же в приключилось с его женой. — Голова болела? Но это же не смертельно. Из-за таких пустяков не вызывают скорую и не везут с сиреной в частную клинику, специализирующуюся на нейрохирургии. Травма? Если только из-за вчерашнего падения. Гематома, твою мать! — мысленно рыкнул Кирсанов. — Что же там валяется в проклятом сугробе? — внутренне скривился он. — Нужно поехать в Никифоровку… раскопать весь этот долбаный снег, — подумал он. — Вот только когда? Я теперь все время при Санечке. Ни на шаг от нее не отойду. Бедная моя девочка страдала, а я, урод, даже позвонить ей не удосужился. Алексей сильно перепугался, — внутренне поморщился он и снова внес сам себе вердикт: — Придурок ты, Сережа. Не зря сестры тебя ругают. Ларка чуть ли не с кулаками накинулась, да и Алена прислала гневное сообщение. Но спасибо, сестрички, что помогли, — перевел он дух. — Лариса всех на уши подняла, пока я свой дурацкий характер показывал. А матушка Пелагея молилась за Санечкино здоровье. Хорошо хоть жена не обидчивая попалась, — тяжело вздохнул Кирсанов, подходя к Елисеевскому. — Простила сразу же. Даже каяться не пришлось, поверила брехне про опасную и трудную службу, — снова поморщился он, почувствовав тяжесть на сердце и угрызения совести. — Я твое доверие оправдаю, Санечка моя, — про себя поклялся он, сжимая зубы. — Исправлюсь, милая, обещаю».