Он снова замирает, уже в положении сидя, и резко высовывается, выставляя перед собой пистолет. Он – вооруженный, крупный самец: вот все что я могу сказать о своем противнике навскидку. А больше и не надо знать ничего о своем потенциальном ужине, или потенциальном убийце. Зачем?
Время в этот момент потекло медленно-медленно. Мой мозг совершает десятки мыслительных процессов за доли секунды, в каждой из которых шанс уцелеть. Я вижу, что он, словно в покадровом режиме пленки поднимает глаза на меня и пытается развернуть в мою сторону пистолет, одновременно нажимая на спусковой крючок. Я выставляю перед собой свой ПМ и тоже жму на курок. К сожалению, я тоже двигаюсь медленно, только мозг совершает молниеносные мыслительные операции, зависящие от поступающей внешней информации. Вижу, что он продолжает движение назад, падает на спину. Если я дам ему завершить это движение, то он в любом случае успеет наставить на меня пистолет и выстрелить. Поскольку мои ноги затекли, и я не могу прыгнуть на него, я начинаю падать всем телом, пытаясь сократить дистанцию между нами. Только так у меня, получается, уйти с нынешней линии огня, давая мне отсрочку в одну секунду. Это время окончания движения его руки с оружием в мою сторону. Мои руки выставлены вперед. Во время падения, направляю пистолет в его правое плечо, в надежде перебить его мышцы, сжимающие оружие.
- Бах! – Выброс пороховых газов толкает мою пулю вперед.
- Бум! – Его пуля тоже стартовала из ствола.
Затворные рамы медленно двигаются, автоматически перезаряжаются пистолеты. Все это я вижу расплывчато, размыто периферическим зрением, во время приближения лица к врагу. Скорость происходящего резко увеличивается, как будто кто-то нажал обычный режим воспроизведения.
- Клак! Бздинь! – Оторвалась часть стены позади меня: его пуля прошла мимо.
- А! А! А! – Зато мой свинцовый посыльный попал в руку нападающему. Немного не рассчитал. Она прошла, задев его пониже локтевого сустава, вырвав кусок мяса. Этого оказалось достаточно, чтобы он выронил свой пистолет.
Я перестаю падать и утыкаюсь в противника. В его живот. Успеваю подумать, что только у меня теперь пистолет и, значит, я победитель. Но еще через мгновение понимаю, что мне не удастся им воспользоваться. Ощутимый удар в голову, по затылочной части, оглушает ненадолго меня. Но этого хватило, чтобы еще несколько раз его конечность с глухими отголосками в моем черепе врезалась в меня. Он бьет целой рукой меня раз за разом, прежде чем, мне удается убрать голову ниже, отталкиваясь от него руками. Как только мне это удается, пытаюсь направить зажатый в ладони пистолет на него, чтобы выстрелить. Но не успеваю этого сделать, потому что его кулак больно вминается в тыльную сторону моей ладони, заставляя из последних сил перед разжатием от удара пальцев отдернуть ее. Ладонь немеет, ее как бы на время парализовало. Я тоже выронил пистолет, который отлетел за мою спину, не давая возможности его быстро поднять. Тело соперника начало всячески извиваться, стараясь сбросить меня с себя. Он быстро заработал руками и ногами, отталкиваясь от пола и меня. Я скатывался с него на пол, пытаясь, загородится от его ударов, сковывая его движения, повисая на конечностях. Я осознавал, что, если он сбросит меня на пол и окажется на мне, то я труп. Он задавит меня своим весом и задушит, или дотянется до пистолета и размозжит мне башку, стуча по ней увесистой рукоятью. Нельзя давать ему этого сделать. Мы сопели и громко дышали от своих усилий, напрягаясь всеми мышцами.