В надвигающихся сумерках становилось всё трудней рассматривать подробные очертания домов и улиц, на которых местами попадались абсолютно целые, сохранившиеся дорогие машины, я продвигался вперед к Невскому проспекту, минуя Суворовский проспект и множества пересечений улиц Советская с девятой по первую, о чем говорили вывески на их углах, и вслушивался. И чем ближе к центру я становился, тем целее были дома и улицы. Местами сохранились застекленные окна и балконы.
И кто придумал или сказал, что больше всего пострадал центр? Нужно было сразу сюда идти. Возможно, что в магазинах еще есть консервы и сухие продукты.
Как бы там ни было, обманчивая тишина не давала ни на секунду расслабиться, заставляя крепко сжимать автомат и прячась за каждой стенкой или выступом. Это, наверное, и сохранило мне жизнь, когда неожиданно три ярко-алые точки лазерного прицела упали мне на грудь откуда-то сверху. За доли секунды я кувыркнулся в сторону, за стоящий «BMW» - кабриолет, который через мгновение принял на себя удар огненного шара, который попал в автомобиль, подняв сноп искр и куски расплавленного металла обшивки машины. Корпус «BMW» подбросило на пол метра вверх и в мою сторону, оттолкнув меня назад и опалив волосы на руках и ресницы, так что воздух наполнился тошнотворным запахом плохо разделанной человечины и плавленой резины покрышек, от которой пошел черный густой дым. Стараясь схорониться за этим густым дымом, я не отходил от горящей машины, стараясь максимально близко находиться к обжигающему жару и не шевелиться. Откуда стреляли? И чем? Я такого оружия не знал. Всматриваюсь в примерную траекторию угла падения на меня лазерного треугольника за секунду до выстрела и понимаю, что с выстрел производился с крыши дома наискосок. Напрягаю еще раз свое зрение, вглядываясь в том направлении – ничего. Глаза слезятся от едкого дыма, а от жара огня со лба текут крупные капли пота. Сильно жмурюсь, чтобы выдавить из себя стелющиеся пеленой слезы и снова смотрю в том направлении, сквозь покореженные и погнутые арки авто, края которых лизали язычки пламени, как вдруг вижу пробивающиеся сквозь дым три алые линии, ведущие к асфальту у машины. Полоски на дороге соединяются в равносторонний треугольник и начинают передвигаться по периметру, как бы изучая местность в поисках моих останков. А обратная часть прямых линий уходит в точку на высоте нескольких метров над крышей гостиницы «Октябрьской». Стали видны размытые отражения бликов огня, сверкание которых очерчивало массивную форму владельца лучей. Фигура переламывала идущий на нее свет, и стала теперь еще сильней видимой, когда она начала движение по крыше в сторону. Мой мозг лихорадочно подбирал крупицы чего-то известного мне из моего прошлого и соединял в общий рисунок кого-то до мне знакомого. Картинка в моей голове окончательно прояснилась, когда «неизвестный гигант» выключил зеркальную маскировку и предстал в своем первозданном виде.
О, господи! Это же Хищник! Но он же ведь не может существовать на самом деле. Он же ведь герой фантастических фильмов и книг! Или они были основаны на каких-то реальных вещах? Этого же не может быть! Но то, чего не может быть – не может разнести из своей лучевой пушки, которой тоже нет, машину, а он это сделал. Стараюсь вспомнить всё, что мог знать по книгам и фильмам о Хищнике.
Он видит тепловые и инфракрасные излучения, исходящие от живых существ и охотится из-за трофеев, а не из-за голода. А трофеи у него – это отполированный череп с неповрежденным позвоночником. Из вооружения у него еще есть диск, который если немного сжать, то он раскалиться до невиданной температуры и будет резать всё что угодно, а если его кинуть, то он как бумеранг вернется в специальное устройство владельца, проделав полет по своей траектории.
Сеть, которую если кинуть на жертву, то она будет сжимать её, пока жертва не затихнет, даже если при этом ей придётся поломать множества неважных для трофея костей.
Два выкидных лезвия на правой руке, которыми он отделяет мясо и рёбра с позвонков. Лезвия также используются для ближнего боя. И дротик, который, попадая в жертву, начинает излучать волновые колебания, которые перемалывают мясо, кожу и внутренности, оставляя только кости.