Хищник стоял, осматривая зал и все органические представленные ему образцы. Он, похоже, тоже узнал куда попал, поэтому включил свою пушку на груди и красный равносторонний треугольник начал свое блуждание по помещению, видимо фиксируя всевозможные цели и оценивая степень угрозы. Затем, он сделал один шаг в глубь зала, потом еще один. Снова остановился, повернулся в мою сторону и пошел ко мне. Я вжался в эту вязкую слизь и, похоже, перестал дышать, потеряв на некоторое время его из виду.
Он вышел сбоку и прошел в нескольких сантиметрах от моего лица. Я словно кролик, смотрящий на удава не в силах пошевелиться. Я не могу пошевелиться, даже, когда он поворачивается и смотрит на меня в упор. Сейчас ему достаточно протянуть свою руку, чтобы убить меня, но он почему-то этого не делает и, развернувшись, идет дальше. И тут я понял: Он меня не видит из-за того, что я весь покрыт этим говном, которое своим слоем скрывает тепло моего тела. Все как в том древнем фильме, и все, правда.
Хотел, было чуть-чуть вздохнуть с облегчением, но тут сверху с потолка по стене с торчащими людьми мелькнула острая продолговатая тень и бесшумно приземлилась передо мной, за спиной у Хищника. Это был Чужой в своей первозданной хитиновой красоте, с безгубых острых, как бритва челюстей, которого текли ручьем слюни. Его вытянутый назад череп, плавно переходил в мощный позвонок и заостренный на конце, словно у скорпиона хвост. По стене слева и справа затаились еще несколько представителей этого племени, острые и длинные когти которого вкупе со стальными жилами мышц позволяли держаться на любой поверхности в любых плоскостях, сколько угодно долго времени.
Чужой, стоявший за спиной Хищника, резко прыгнул на него. Пушка, установленная на плече быстро развернулась и, сфокусировав три красные точки на нападающем, пустила сгусток энергии. Яркая вспышка с треском электричества отбросила назад Чужого, разорвав его на две части. Кислота, вырвавшаяся из вен убитого чудовища, зашипела и принялась разъедать поверхность, но которую попала, выделяя ядовитые испарения. Одна голова «спящего» человека на половину растворилась, открыв, похожий на грецкий орех мозг, такой будто его поели черви. Он через секунду выскользнул из черепной коробки на землю и зашипел, растворяясь дальше.
Хищник метнул сеть, тут же прибив еще одного из Чужих к стене, затягивая и кромсая его ячейками, как яйцо в яйцерезке. Снова полилась кислота. Третий чужой успел запрыгнуть Хищнику на спину и, сорвав челюстями пушку с плеча, принялся вспарывать ножными когтями его спину. Словно кот, он вцепился зубами и передними лапами мертвой хваткой в плечи Хищника, а задними принялся движением похожим на усиленное вытирание ног, вырывать куски мяса своего соперника, оставляя фосфорирующие глубокие борозды в его теле. Хвост Чужого в это время жалил икры поваленного соперника. Кувыркнувшись несколько раз вокруг себя, Хищник все-таки сбросил со спины эту хитиновую тварь, и резко выбросив вперед руку с выкидными ножами, которые звонко щелкнули, зафиксировавшись в максимальной длине, и полоснул по шее Чужого, отделив голову от тела, которое свернулось калачиком и принялось извиваться, как змея, поливая всё кислотой. Голова Чужого, упав рядом, вытянула свою вторую челюсть и из последних сил вцепилась в ногу Хищника, заставив того резко дернуть ею и ударить со всей силы по одному из столбов с прилепленными к нему людьми, размозжив голову Чужого об неё. Кислота зашипела на его ноге и груди, прожигая его броню, а от удара своды потолка задрожали и стали осыпаться огромными кусками на Хищника. Один из них, протаранив его огромную грудную клетку, прибил его к земле, и он закричал в своей механически-скрежечущей манере, прежде чем всё стало рушиться.
Я выскочил в коридор. В тот, откуда пришёл, прежде чем завалило весь этот зал кусками земли, бетона и железа. И пока я бежал оттуда, из глубины этого завала мне всё ещё слышался приглушенный протяжный металлический рык Хищника, от которого я быстро отдалялся, пока не нашел лестницу, ведущую наверх, на поверхность.
Глава№9
Она спала, свернувшись калачиком, на том самом месте, где я её оставил. Удостоверившись в этом, я отправился к Неве. Где я долгое время отмывался и отстирывался найденным куском мыла, прячась под опорой моста. Зловоние долго сходило с одежды, ещё дольше с тела и совсем не выходило из моей головы. Мне не переставало казаться, что я воняю, что этот тягучий мерзкий запах забивается мне в ноздри и коричневым сладковатым запахом разложения оседает у меня на языке. Наконец, мокрая одежда была, как следует, отжата и одета. Неприятное прилипание скоро пройдет и она окончательно высохнет. Начинало быстро темнеть.