В моей голове не укладывалось, что центр города, который был по идее, да и по слухам, сильней всего пострадать, был цел. И становилось совсем непонятно, что там делали эти страшные существа из фантастического, как я думал до этого, мира? Волосы на руках и голове были опалены на самом деле, ожог на спине от черканувшего по мне плазменного заряда горел нестерпимой болью, кислота, случайно попавшая на приклад КАЛАША, проела в нем дыру. Поэтому сомнения реальности происходящего оставили меня сразу после того, как я начал промывать рану перекисью, которая, шипя, принялась оседать мне под ноги розовыми хлопьями свернувшейся крови, сочащейся из влажного проёма, оставшегося без кожи, на спине. Я шипел вместе с ней и жмурился, сжимая зубы.
После этого прижимаясь к каждому выступу, каждому углу и каждой неровности я, вернулся на примерно исследованный мною участок пути, и принялся изучать недалеко до этого найденный мною продуктовый магазин.
Центр города с уже больше двух десятков лет, был отдан под офисы, а потому редко какие в нем магазины могли заниматься торговлей чего-нибудь консервированного и долгосрочно хранящегося. Все занимались в центре только бизнесом, а ели в дорогих ресторанах, где всё было, тогда свежее. Теперь это свежее давно уже превратилось в труху и гниль, а мне позарез как были нужны консервы и крупы. И я рылся в прилавках, откидывая в сторону осклизлые, выскальзывающие из рук пропавшие и покрывшиеся пушистым грибком продукты быстрой заморозки. Они теперь почернели и напоминали больше ту чавкающую смесь в канализации, где мне приходилось недавно ползать. Вот нашел несколько шоколадок с орехами в куче воняющего хлама и закинул их во взятый с собой рюкзак. Ничего! От злости я начал пинать кучу гнилья, которая при каждом ударе всасывала ботинок и хлюпала, деформируясь и оседая под своим весом на плоскость зеленного ламината. Позади стоящих холодильников и прилавков с сигаретами я увидел дверь, заваленную стеллажами с открытками, на которых были изображены щенки и котята с глазками, как у попрошаек. Наклонился и взял одну. «Я твой котеночек» - Гласила золотистая надпись на одной из них, где котенок видимо с обострившейся болезнью щитовидной железы вылупливал свои глазёнки настолько, что казалось, вот-вот лопнут в приступе жалости к самому себе. Засунул в мешок с мыслями, что подарю своему маленькому Ангелочку-Светику. У ребенка ведь должны быть маленькие радости независимо от обстоятельств. Посмотрел еще несколько и оставил грустного пса со складками, которые ниспадали ему на нос и мешали смотреть на жизнь. «Их бы уравновесить» - подумалось мне, - «А то один ни хрена не видит, скукожился так, что зёнок не видно. А второй вылупился, как будто ему на хвост наступили».
Откинул в сторону стеллажи. Ногой выбил дверь. Она, вырвав из косяка объемистый кусок, упала с грохотом во внутрь тёмного помещения. Включив фонарик, шагнул во внутрь, всячески надеясь, что никаких сюрпризов, подобно встреченных мною недавно там не ждут меня. Сжимая крепко автомат и держа фонарик во рту, я зашёл в небольшое помещение, видимо раньше служившее небольшим складом. Не обнаружив ничего необычного, пугающего или опасного я продолжил свои поиски, положив фонарик на пол, так чтобы он светил на стеллажи.
Спустя минут десять….
Ура! Я нашёл крупу. Разную, аж несколько пакетов. Нашел специи и соль. Зажигалки и спички. Несколько банок тушенки и «БОМЖПАКЕТЫ» со вкусом курицы. Остальное не представляло никакой пищевой ценности, и было оставлено на месте. Уже выходя из магазина с полным мешком провианта, я вспомнил, что раньше где-то неподалёку отсюда был Макдональдс.
- Неплохо было бы у них разных соусов взять. Ведь всё остальное у них скорей всего пропало точно, как и остальная заморозка в отсутствии электричества. – Подумалось мне, и я направился в глубь Невского проспекта, всматриваясь в наваливающуюся серую ночь и напрягая зрение. Уже дойдя до входа в Маккдональдс, я неожиданно для себя понял, что на улице очень светло и всё видно, как днем. Подняв голову вверх, я увидел огромный серебреный диск полной луны, которая при моей памяти никогда еще не была так огромна и ярка. Как будто бы кто-то взял и приблизил её к нашей планете и к нашему городу.
Протиснулся в дверь, выставив перед собой автомат, снятый с предохранителя, и остановился в ожидании, чтобы глаза привыкли к более тёмному помещению. Лунный свет лился через огромные витрины, перегороженные почти до середины тумбами-столами. Яркий, словно прожекторный он освещал кусочки, поднятой мною пыли, которая словно мелкая поземка вихрем закрутилась в воздухе. Квадратные колонны отбрасывали длинные черные полоски теней на стены и прилавок с кассовыми аппаратами. Тишина. Вроде, все спокойно.