- Свободная касса, Сука! – Крикнул я в ту сторону и короткой очередью срезал бледное пятно скрипящего на колесиках продавца.
- Бах! Бах! Бах! - Раздались мои выстрелы и звон подскакивающих на кафельном полу гильз. Парень, привязанный к капельнице, завалился назад, взмахнув свободной рукой, и задел подвешенные за крюки человеческие туши.
Скрип-скрап-скрип. – Заскрипели с металлическим лязганьем крюки по железной балке под потолком, на которую они были накинуты. УФ-ШШШ-УФ! – зашуршали друг об друга человеческие препарированные тела. Плоть об плоть. Тень об тень. В напряжении смотрю в сторону, где пропал чудовищный клоун и до побелевших костяшек сжимаю автомат. Темнота полностью скрывала оживший агрессивный логотип, не давая туда проникать яркому лунному свету. Скрип-скрап-скрип. УФ-ШШШ-УФ! – Доводили меня до нервного тика движения туш, одновременно отвлекая внимания. Пячусь назад, поводя дулом из стороны в сторону. Нервы на пределе, словно натянутая тетива в руках охотника. Охотник в моей голове изо всех сил тянет её на себя, но долго в напряжении он находиться не сможет. Его руки уже дрожат, пальцы затекли и вот-вот выпустят стрелу-команду «действовать» в моё тело.
- Бздинь! Тгрррр! – Задел я пятой точкой стоящий на этом уровне пластиковый стол и немного его сдвинул. С него упала железная плошка, которой на кухне переворачивают котлеты. Она упала в полоску света на кафельном полу и закрутилась, звеня, подпрыгнув несколько раз от него, как и положено падающим вилкам и ложкам. Головой-то понимаю, что всего лишь железка, но охотник внутри меня спускает тетиву. Время потянулось медленно.
Подпрыгнув, разворачиваюсь и нажимаю на курок.
- Тра-бах-бах! – Выпускает десяток пуль мой автомат, заставляя звонко подпрыгнуть плошку на полу еще несколько раз. Перед собой вижу небольшое плотное облако, плывущее по небу прямиком к освещающей всё луне. Через несколько секунд оно начинает закрывать свет. Постепенно, как бы уменьшая яркость природной лампочки. Только этого мне и не хватало! Пытаюсь достать из кармана штанов свой фонарик, который я туда убрал сразу после того, как клоун спрятался в темноте. Ручка фонарика цепляется за окончание кармана и не позволяет этого сделать. Я дергаю, паникую, но она все не достается. Чувствую, за своей спиной движение воздуха. Не явное, еще далекое, но чувствую. Поворачиваю голову направо и боковым зрением вижу. Клоун, словно гигантская муха, прополз в исчезающей полоске света на потолке, в нескольких метрах от меня, и тут свет исчез. Наступила абсолютная тьма, в которой глаза пытались что-нибудь увидеть.
Рука, наконец, извлекла фонарик из кармана. Но он тут же падает на пол и тот с диким грохотом в образовавшейся тишине, катится по полу в глубь помещения. Крепко сжимаю автомат и стреляю в том направлении, где видел последний раз своего монстра. Гром выстрелов эхом носится по темноте, отражаясь от стен и дрожащих витрин, смешивается с металлическим звоном вновь раскачиваемых крюков с тушами и короткими бздинь падающих гильз. Куски штукатурки и гипсолита отрываются от потолка и глухо падают на землю. И кто-то кричит протяжное: «А! А! А! А! А! А! А!». И только когда веером прошив комнату, пули устремились во тьму, и боёк сухо застучал внутри механизма автомата, я понимаю что - это кричу я. Я замолчал. Патроны кончились. Хватаю за горячий конец оружия и слышу, как шипит кожа на пальцах. Стиснув зубы, делаю размах получившейся дубиной и со свистом рублю воздух тупым прикладом. Темнота такая, что я не вижу перед собой и своих рук, не говоря о том, что кого-нибудь прячущегося в ней. Паника нажала на горло. Я задергался, закрутился, как юла, разбивая столы и переворачивая стулья. Я тут же разворачивался в другую сторону и снова бил с силой, так что приклад подскакивал. Когда попадал по полу, то дрожь удара передавалась мне в ладони, которые от этого начинали гудеть и неметь. А я всё порождал миллиарды звуков в кромешной темноте и реагировал на них своими новыми ударами. Мне казалось, что ОН где-то рядом, и я словно циркуль кружил «дубиной», натыкаясь со всей дури на столб. А затем тут же бил неожиданно в другую сторону и, словно рубя дрова, разносил в щепки какой-то предмет мебели. Через некоторое время я начал выдыхаться и прислонился спиной к одному из столбов. Руки гудели, в голове шумело, в ушах стучало мое сердце, и было слышно моё дыхание. Мне казалось, а может, и не казалось, что я очень громко дышу. Что Он сейчас стоит передо мной и ждет, когда я перестану махать своей дубиной. Что я слышу его дыхание в этой темноте. Слышу его уверенное мать его дыхание. Он же, блядь, и не запыхался ни капли. Я и не попал-то, наверное, по нему ни разу.