Тристан Тцара
Лицо наизнанку
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ЛИТЕРАТУРНЫЕ ПАМЯТНИКИ
Tristan Tzara
La face Interieure
Тристан Тцара. 1952 г.
Издание подготовил Н. Л. СУХАЧЕВ
© Сухачев Н.Л., перевод, статья, примечания, 2018
© Российская академия наук и издательство «Наука», серия «Литературные памятники» (разработка, оформление), 1948 (год основания), 2018
© ФГУП Издательство «Наука», редакционно-издательское оформление, 2018
Лицо наизнанку
I
à la racine du village au centre de la durée de pierrej’ai vu la mélancolie tricoter la pierretout autour des nids de clartés sauvagesles lèvres de la peur mêlées au sommeil du seigle
amour dans ta forêt amour à tes sentiersla chute d’une hirondelle jeunesse de terre battuetu recueilles les brisures fines brisures d’arbustesoir après soir noircissent les feuilles
qu’as-tu fait de nous hommes aux mémoires de verretombées des horloges comme des coups de poignardspolies sous les nuages par les midis à têtes d’épinglesà peine effleurant nos glissantes paroles de talus
у корня жилья в средоточии времени камнявидел я, как тоска пряжей свивала камень;ближе к гнездовьям в тиши диких зарницстраха шепот примешан к дреме хлебов1;
в твоих лесах любовь, твоим любовь тропинкам! —паденье ласточки, паренье пашни сжатой;сгребаешь сухостой, сухой отстой порубок;из ночи в ночь плотнее тьма в листве;
что сотворила ты с нами, людьми, с памятью-склянкой,с курантов стекающей под удары кинжалов2,отточенных полднем о лбы тернистые туч,легко обрывая нашей речи скольженье о склоны3;
tu nous tiens à une égale distance de la douceur de vivreet de l’angoisseà perdre dans le sable les jours et les jardinsj’ai mis dans l’eau des nuits le sens amer du trèflesous l’aile de l’oiseau pliant la taille finie
mes années de fièvre les mouettes ont frôlé leurs garriguesque reste-t-il d’amour des jours de cendre dans la bouchetournent sans pouvoir gagner le port d’attacheles cordages de la lumière ont pourri dans l’attente
je me souviens c’était le feu de bois secdans la chambre empruntée à d’autres souvenirset l’amitié gardait encore sa manière d’êtredéfigurée vivante aux roseaux du mot trahi
je me souviens dans la crypte aux séjours de Mélusinesle passé se dissout plus vite que le noir ciment de la hainejusqu’aux cintres où s’arrime la déception de la légendela main tendue en vain morte d’avoir rompu les ponts
je ne plains pas je ne juge(—)
ты держишь нас на полпути меж сладостью бытияи тревогой,заносит песками наши дни и сады:слов моих с горечью клевера смысл в потоке ночей —под птичьим крылом податлив изгиб острия;
лет моих лихорадка! – чайки прочертили гарриги4;что осталось еще от былой любви, вкуса пепла во рту?—отплыли, не ведая порта приписки:в искрах призрачный такелаж истлел в ожидании5;
припоминаю пламень в прошлом сухих поленьевв каморке съемной, у иных воспоминаний,когда еще дружба хранила свое естество,искаженное вживе в заросли преданных слов.
припоминаю у крипты угрюмой времена Мелюзины6,рассыпается прошлое проще черной злобы раствора,свернулись под сводами чары досужих легенд:повисла рука в пустоте, мосты оборвав, замерла;
не жалею ничуть, не виню никого:
tout est là assis dans l’enfancele voyageur pressé voyageur de fuméelaisse tomber le repos étoilé de peu de soustu peux tendre la main amère sur les routesles oiseaux ont déserté leur innocence
tout est là assis dans l’enfance couronnéela surprise à chaque tournant
l’aube passe passe l’amitié comme l’aubesur la solitude de l’île fondée en moi-même c’est l’amourseul au feu de la solitude perceptible seul à seulparlant à l’inconnu par la voix des miroirs
que chacun s’y reconnaisse et personne ne se retrouvetel la subtile fumée des vallées tu cours la campagnecouvrant d’une certitude atroce le caillou de l’annéeque je suis planté au milieu du pays lourd de mousse
trop de mort amassée sur le parcours de nos patiencesautour de nous matin tu déposais tes oeufs secretsdésespoir ou ravissement qu’importe faim joyeuse(—)
все там, уселось в детстве,странник, в погоне за грезами странник,пусть рухнет покой твой созвездьем грошовым:можешь в горечи руки дорогам вослед протянуть,их безлюдью наивному в щебете птиц7;
все там, уселось в детстве в венце из цветов8:изумление с каждым возвратом;
угасает заря, за нею дружба проходит,затерян во мне одиночества остров, и только любовьодна-одиношенька у очага в своей одинокостис кем-то беседует голосом темных зеркал;
пусть каждый себя узнаёт и никто не узнáет! —так легкая дымка вползает в долины, поля обегая,туман зримой жутью опутал булыжники лет:пусть окажусь я в краю том пены гнетущей;
много мертвого в нас накопилось с годами терпенья,снова утро привносит смутных надежд посев —безразличье, восторг ли? – неважно: священнаяжажда! —
voulaient-ils vivre ceux que la mort a jetés nusen tas écorchés parmi les épluchures de l’espaceelle m’a laissé hors de son cercle étroittoutes les raisons de m’enfoncer dans l’acier de son flancétaient près de moi comme du gibier frappé par la lune
~ 1 ~