— Удивительно, — сказал Прайн. — И вы никогда не видели прежде внутреннее убранство ее дома?
— Я никогда не видел этот дом даже снаружи, — заявил Грэхем.
— Почему же она защищала брата, когда узнала, что он виновен в таком страшном преступлении?
— Я не знаю. Я могу видеть то, что случилось, или время от времени те события, которые должны произойти в местах, где я никогда не был. Но я не могу читать мысли. И я не могу объяснить человеческие поступки.
Директор программы подал знак Прайну: пять минут до конца передачи.
Наклонившись к Харрису, Прайн произнес:
— Кто попросил вас помочь поймать человека, которого называют «Мясник»? Родители кого-нибудь из убитых?
— Нет. Один из детективов, ведущих расследование, не так скептически настроенный, как большинство полицейских. Он верит, что я могу делать то, о чем говорю. Он хочет дать мне шанс.
— Вы видели все десять сцен убийств?
— Я видел пять из них.
— И держали одежду жертв?
— Некоторых из них.
Прайн наклонился вперед в своем кресле и заговорщически взглянул на Харриса.
— Что вы можете сказать об этом Мяснике?
— Не очень многое, — ответил Грэхем и нахмурил брови, потому что этот вопрос почему-то вдруг обеспокоил его.
— Это крупный мужчина. Приятной внешности. Молодой. Очень уверенный в себе и уверенный в...
— Сколько вам заплатили? — перебил его Прайн.
Сбитый с толку вопросом, Грэхем спросил:
— За что?
— За помощь полиции, — добавил Прайн.
— Я не получал никакой платы.
— Тогда вы делаете это ради блага общества, да?
— Я делаю это потому, что я должен.
Я вынужден...
— Сколько вам заплатили Хейвлоки?
Он вдруг ясно почувствовал, что Прайн наклонился к нему не с заговорщическим, а с хищным выражением, как зверь, готовый броситься на свою жертву. Его предчувствие оказалось верным: этот сукин сын выбрал его для ночного бичевания. Но почему?
— Мистер Харрис?
Грэхем на мгновение забыл о камерах, но сейчас же с беспокойством вернулся к действительности:
— Хейвлоки ничего не платили мне.
— Вы уверены в этом?
— Конечно, уверен.
— Вы иногда берете плату за свои услуги, не так ли?
— Нет, я зарабатываю на жизнь тем...
— Шестнадцать месяцев назад был жестоко убит мальчик на Западе. Мы не будем называть город, чтобы не тревожить семью. Его мать обратилась к вам за помощью в поиске убийцы. Я говорил с ней вчера. Она утверждает, что заплатила вам более тысячи долларов, — и после этого вы не смогли найти убийцу.
Что он пытался доказать? Грэхем удивлялся. Он знает, что я далеко не беден. У меня нет нужды пересекать половину страны в надежде получить несколько сотен долларов.
— Прежде всего я сказал им, кто убил ребенка и где они могут найти улики по этому делу. Но ни полиция, ни эта женщина не захотели воспользоваться теми данными, которые я им предоставил.
— Почему они отказались?
— Потому что человек, на которого я указал, как на убийцу ребенка, был из богатой семьи в том городе. Он уважаемый священник и является отчимом убитого мальчика.
По выражению лица Прайна было видно, что женщина не рассказала ему всего. Несмотря на это, он продолжал атаковать. Обычно он ожесточался против гостя только тогда, когда был уверен, что имеет достаточно данных, чтобы загнать противника в угол. Он был далек в своих действиях от совершенства. Однако обыкновенно он не делал ошибок.
— Так она не платила вам тысячу долларов?
— Этими деньгами были оплачены мои расходы: авиабилеты, аренда автомобиля, еда, комната, пока я занимался этим делом.
Улыбаясь, словно нашел то, что давно искал, Прайн спросил:
— Вам обычно оплачивают расходы?
— Естественно. Не следует думать, что я буду разъезжать, тратя тысячи собственных долларов для...
— Хейвлоки тоже заплатили вам?
— Они покрыли мои расходы.
— Но разве не вы только минуту назад заявили нам, что Хейвлоки не заплатили вам ничего?
Раздраженный, Грэхем повторил:
— Они не платили мне. Они только возместили мне...
— Мистер Харрис, простите, если вам показалось, что я обвиняю вас в том, чего вы не делали. Но мне кажется, что человек с такими выдающимися способностями мог бы легко вытягивать тысячи долларов в год у легковерных. Конечно, если у них проблемы с совестью.
— Послушайте...
— Когда вы занимаетесь этими исследованиями, вам, значит, оплачивают ваши затраты? — как ни в чем не бывало закончил Прайн.
Грэхем был ошеломлен. Он подвинулся вперед в кресле, чуть наклонившись к Прайну.
— Это возмутительно! — Он отметил про себя, что Прайн откинулся назад и скрестил ноги. Это движение как бы усилило его влияние. Это был умный маневр, который демонстрировал преувеличенность реакции Грэхема. Теперь Грэхем уже очевидно ощутил в нем хищника. Он вдруг почувствовал, что его справедливое негодование выглядело как безнадежная и слабая попытка самозащиты виноватого человека. — Вы же знаете, я не нуждаюсь в деньгах. Я не миллионер, но достаточно обеспечен. Мой отец был преуспевающим издателем. И я получил в наследство существенный капитал. В дальнейшем я создал свое собственное прибыльное дело.
— Я знаю, вы издаете два дорогих журнала по альпинизму, — сказал на это Прайн. — Но у них маленький тираж. А что касается вашего капитала, я не слышал об этом.
«Он лжет, — подумал Грэхем. — Он скрупулезно готовится к этим программам. Когда я вошел в эту студию, он знал обо мне столько же, сколько я знаю о себе сам. Тогда почему он лжет? Что он выигрывает, когда порочит меня? Что здесь, черт возьми, происходит?»
У женщины зеленые глаза, чистые и прекрасные зеленые глаза, но сейчас они полны ужаса. Она пристально смотрит на лезвие, сверкающее лезвие, крик застрял у нее в груди, и лезвие начинает описывать дугу...
Видение исчезло так же неожиданно, как и пришло, заставив его сильно вздрогнуть. Он знал, что некоторые ясновидящие, включая двух наиболее известных — Питера Харкоса и его друга, датчанина Герарда Кройзета, — могли получать, интерпретировать и распределять психические ощущения и в то же время поддерживать постоянную беседу. Грэхему это удавалось крайне редко. Обычно видения сбивали его с толку. В том случае, когда они касались убийства, он бывал так ошеломлен ими, что терял ощущение реальности. Эти видения были нечто большее, чем интеллектуальное переживание, они оказывали на него сильное эмоциональное и духовное воздействие. На какой-то момент, увидев перед собой зеленоглазую женщину, он не мог полностью отдать себе отчет в том, что его окружало: телевизионная аудитория, студия, камеры, Прайн. Его била дрожь.
— Мистер Харрис? — раздался голос Прайна.
Он оторвал взгляд от своих рук.
— Я задал вам вопрос, — повторил Прайн.
— Извините. Я не слышал его.
Кровь брызжет из ее горла, и ее крик умирает, не родившись, он вынимает лезвие, высоко поднимает и опускает вниз, потом еще со всей силой, вниз, между ее грудями, и он не хмурится, не усмехается, не смеется, как маньяк, он совершает убийство в искусной манере, словно это его профессия, словно это его работа, как будто она не отличается от работы того, кто продает автомобили, моет окна, главное — нужно закончить работу, ударить и разрезать, и капли крови стекают и собираются в лужу... и затем встать и идти домой и спать спокойно с чувством удовлетворения от хорошо сделанной работы...