Саня! Я даже подскочил на месте. Он мог.
— Где та заброшка? Адрес давай! — потребовал.
— Какой такой адрес? Мы грамоте не обучены… На окраине города.
— Место хотя бы опишите. На севере или на западе? — заволновался я. Как? Куда бежать без адреса?
— Не то и не другое, — важно цыкнул через губу Шер Хан. — На юге. На старом заводе. Так сорока сказала.
— Сорока показать дорогу сможет? — Я то отбегал от кота, то возвращался снова. — Она бы показывала, куда ехать, а мы бы за ней на машине. А?..
Шер Хан опрокинулся на спину, схватился за живот и принялся кататься от смеха.
— Сорока летает по прямой, но не по дороге, — наконец выдавил он из себя. — Но я попрошу, чтобы сорока громко стрекотала, сидя на нужном здании. Машина-то какого цвета?
— Ай! — отмахнулся я от кота и со всех ног помчался к Василию. Даже скрежет петель меня больше не пугал.
Надо торопиться пока не стемнело. На заброшке в темноте можно и ноги переломать.
Зачем Шер Хану цвет моего мустанга? Он же цвета не различает… Кроме, пожалуй, серых оттенков…
Глава 11
— Это заброшка, а не недострой. И это важно. Надо искать заброшку, — твердил я, стоя на задних лапах на сиденье своего автомобиля, а передними упирался в панельную доску. Все пытался высмотреть сороку. И где ее только крылья носят?
— Сядь и пристегнись, — потребовал Василий.
— Отстань! — отмахнулся я от него и еще пристальней принялся всматриваться в каждую мелькнувшую птичку, видя в ней сороку Люсьену.
Мы мчались на юг, а я даже не возмущался, когда Василий проскакивал очередной перекресток почти на красный свет светофора. Стискивал зубы и молчал, только мявкал про заброшку.
Мне порой казалось, что сорока летит параллельно с нами, но на самом деле я ее не видел. Только казалось. Или за нее принимал другую птицу.
— Сорока, сорока! — проворчал я недовольно.
Василий гнал на пределе, в какой-то момент я даже зажмурился, настолько мне стало страшно, когда мы чуть не «поцеловались» с грузовиком, едва-едва разминувшись с ним. Ни Василий, ни водила грузовика так и не поняли, что могло случиться. Ни один, ни второй даже на тормоза не попытались нажать. А я закрыл глаза, шлепнулся на хвост и, вцепившись когтями в кожу сиденья, представил, как моя кошачья душа отлетала в мир иной.
Я, конечно, понимал, что мы торопились добраться до нужной заброшки засветло, но лучше живыми! Не хотелось погибнуть в аварии или застрять на неопределенное время в дтп.
А вот когда найдём Саню, тогда потребую никуда не торопиться, утешал я себя мыслью.
Но Василию все же пришлось сбавить скорость, когда мы въехали в промзону. Нигде заброшек не видно, за забор охрана нас не пускала. И сорока никак не объявлялась.
— Что делать будем? — спросить Василий.
— Искать! — твердо ответил я.
Мы ехали неспеша вдоль забора. Забор новенький, явно заброшек за ним не было. Хотя… Может, это тоже Зона? Зона — это… очень сложная система… ловушек, что ли.. и все они смертельны! Вдруг пришло на ум. То ли цитата из книги, то ли из фильма. Это Настасья все помнила.
Я всматривался и всматривался в слепые сумерки. Будь я не котом, а человеком, потребовал бы вернуться домой, то есть отложить поиски до утра. Но я кот. И в сумерках вижу ничуть не хуже, чем днем.
Забор неожиданно закончился, а за ним, о, чудо! здание с провалами вместо окон и без каких-либо признаков жизни. На одной из оконных рам, висевшей на одной петле, сидела сорока и что-то громко трещала. Жаль я совсем не понимал по-сорочьи.
— Здесь! — заверещал я, как та сорока на окне, и запрыгал на месте от возбуждения…
Как только автомобиль остановился, я тут же открыл дверцу и вывалился наружу.
— Дима! — крикнул вслед мне Василий.
Только где там? Я закричал и помчался как дикий…
— Будь осторожней! В Зоне прямой путь не самый безопасный. Чем дорога длиннее — тем она безопаснее! Я иду за тобой.
И этот туда же — про Зону…
— Саня! — орал я, что было мочи, совершенно не принимая в расчет, что тот мог и не понимать мой мявк.
Откуда-то снизу раздался удивленный вздох. Я полетел на голос.
— Саня!
А потом без колебаний сиганул в яму, не задумываясь насколько она может быть глубокой. Там Саня!
Приземлился на что-то мягкое. Знаковый до боли запах!
— Саня! — завопил я истошно, потоптался сначала по его ногам, потом по груди и лапами потянулся, чтобы обнять за шею.
Меня схватили и кинули на пол, но я снова полез по штанам, по куртке, чтобы прижаться носом к подбородку.
Но был бесцеремонно отодран от тела и шеи. Я вывернулся, но опять полез обниматься и целоваться.