— Тогда полиции проще будет ловить преступника, — подвела итог нашей беседы тетка, снова опуская свой широкий зад на место.
— Дмитрий Коробков, — зачем-то честно признался я. А мог и соврать, ведь паспорта с меня не спрашивали, да и не было его у меня. — Ну я пошел, — зачем-то произнес я и снова направился га лестницу. Стыдно как-то на второй этаж подниматься на лифте, тем более спортсмену.
— Скатертью дорожка, — фыркнула мне вслед тетка и зачем-то перекрестила спину.
Я не видел, глазами на затылке еще не обзавелся, но каким-то седьмым чувством прочувствовал между лопатками, как она осеняет не себя, а меня крестным знамением.
Снова неуверенно потоптался под дверью. И откуда взялась такая нерешительность? Еще вчера бы я долго не раздумывал. И плевать, что в постели Алки боксер! Мы тоже не лаптем щи хлебаем. В рожу могу дать — мало не покажется. Но что-то останавливало меня. Понять бы что?..
Стараясь не щелкнуть замком и не скрипнуть дверью, чтобы не разбудить хозяйку и ее гостя, как вор, проник в квартиру. Ни голосов, ни пыхтенья ниоткуда не доносилось.
— Спят, — ухмыльнулся довольно.
И прямиком направился в спальню. Где еще могла находиться Алка и ее ухажер? И разочарованно замер на пороге — широкой кровати рядом с моей подружкой возлегал мой лучший друг. По крайней мере, я так считал. Раньше. До этого момента, пока правда не раскрылась.
Как мне захотелось вцепиться в его смазливую рожу! И расцарапать ее всю! Разодрать на ремешки, на тряпочки!
Знала бы Алка, что я его тоже имел. Нечасто, но имел. Во все дырки. Дрянь! Оба!
Я выкрикнул нечто нечленораздельное и одним прыжком очутился на постели.
Замахнулся ладонью, чтобы отвесить для начала бывшему другу пощечину, но… серая полосатая лапа неожиданно для меня вонзила все пять когтей в кожу чуть ниже глаза. Надо было в наглый глаз. И, как хотелось, с довольной усмешкой разодрал щеку в кровь до кости.
Бывшая подружка и бывший друг истерично завопили одновременно — одна от страха, второй от боли. А еще оба от ужаса.
После совершенно акта возмездия я кинулся ко входной двери, но, уже подбежав к ней, понял, что снова стал маленьким и из квартиры мне следует выбираться другим путем. Метнулся назад в спальню — подсознание подсказывало, что там открыта балконная дверь и уходить надо через нее.
Довольно отметил про себя, каким красавчиком стал некогда мой друг, пытавшийся собрать расходящуюся на ленточки щеку. Визжавшая Алка запустила в меня тапком. Я увернулся, подпрыгнув, запутался в тюлевой занавеске. Не хватало, чтобы меня поймали и свернули шею. А ведь свернут — я это видел по алкиным глазам, которой залили кровью дорогостоящее постельное белье.
А на что мне дадены когти? Я снова их выпустил, с остервенением раздирая тюль и высвобождаясь из плена. Вывернулся из алкиных алчных ручонок. Зря она пыталась взять меня голыми руками. Врешь — не возьмешь. И с нечеловечьим воплем ринулся вниз.
Падал недолго — всего второй этаж. Приземлился на все четыре лапы и, не сбавляя скорости, на голимом адреналине кинулся к своей машине… Заблокировал двери, окна, как только очутился внутри. Весьма надеялся, что никто не заметил сумасшедшего кота. И забился под сиденье, дабы никто не заметил.
Ничего не пил, не курил, но… Я опять кот. Или это старые дрожжи?
Глава 3
«Я просто выпил, как это делает половина народонаселения. Другая половина — да, напивается. Женщины и дети включительно. А я просто выпил», — неожиданно всплыли слова в памяти. Еще бы вспомнить, откуда это?
Из своего убежища на коврике под сиденьем прекрасно слышал, как с воем примчалась скорая. С таким же воем умчалась обратно. Жаль не видел происходящего, а хотелось взглянуть до головной боли. А потом уже появились доблестные господа полицейские.
Они, по всей видимости, все же поднялись в квартиру, оценили погром, учиненный мной, а вышли на улицу. Трупов же нет. Что им прикажете в квартире делать?
Алка выскочила следом и, брызжа слюной, принялась доказывать, что злоумышленник в моем лице подкинул в квартиру бешеного кота. А тот исцарапал ее жениха, испортил дорогущее постельное белье и порвал в хлам не менее дешевый тюль. Мол, кто ей компенсировать убытки будет?
Я мог только догадываться, как прореагировали на алкины слова полицейские. Матом про себя — это точно. А может, даже и вслух, но негромко, так мужских голосов мне слышно не было.
Консьержка тоже выползла из подъезда и с неменьшим усердием принялась твердить, что никакого кота при мне не было. Она бы не допустила.