Приготовился к встрече с Василием — принял позу кошки-копилки, жалостный вид и прижал уши к голове. На всякий случай, чтобы не выгнали хотя бы до утра.
— Кота приволокла, — констатировал Настин брат, скептически оглядев меня.
— Ага, — незамедлительно отозвалась девочка.
Она разбирала пакеты с продуктами и даже не повернулась в нашу сторону.
Я скромно промолчал, чтобы не шокировать Василия. А вдруг он тоже, как и Настя, понимал кошачий язык.
— Он будет жить с нами, а спать с тобой на диване, — продолжила Настя. — У меня тахта маленькая. А у тебя диван раскладывается.
«А вот это правильно», — мысленно согласился я.
— Обойдется, — фыркнул Василий. — На коврике в прихожей поспит.
«А вот это неправильно». На коврике я спать не стану однозначно. А диван мне вполне подойдет. Выспаться надо за две ночи…
Глава 4
Свернулся клубком в ногах у Василия. Этот гадкий Васька не захотел раскладывать диван, видите ли, ему лень. И на подушку рядом с собой не пустил. Даже по голове постучал, прямо по маковке между ушами. Выступать я не стал, мало ли чего. Еще выставит за дверь, пока Настя спит. А мне нельзя за дверь. Пришлось соглашаться — в ногах так в ногах.
Проснулся от удара собственного тела об пол, я сел, куда упал, с трудом соображая, где я и что я. Руки-ноги на месте, а я снова не кот. И снова абсолютно голый.
Вот интересно — а куда вещи пропадали? Ведь по логике, если в одном месте убыло, то в другом обязательно должно появиться. Еще Ломоносов своими опытами это доказал, как сейчас, помню. И где, спрашивается, то другое место?
Василий завозился, видимо, разбуженный звуком падения моего тела. Он открыл глаза и с невероятным изумлением уставился на сидящего на полу голого мужика, то есть меня.
И откуда только у меня прыть появилась! Я подскочил как ошпаренный и, пока Василий не заорал и всех, то есть Настю, не перепугал вусмерть, зажал ему рот ладонью.
— Тихо, — прошептал я, присаживаясь рядом с Василием на диване и по-прежнему зажимая ему рот. — Я не грабитель, не маньяк и не насильник, а тот кот, которого приволокла твоя сестра накануне вечером домой.
У Василия в глазах плескался такой неподдельный ужас, что мне даже стало жалко парня. Но освободить его лицо из своего захвата я не мог, пока не стал бы уверен, что он не станет истерично вопить. Я бы орал как резаный, если бы со мной случилось нечто подобное.
— Ты мне веришь?
Василий часто-часто затряс головой — типа верил. Только что-то меня одолевали смутные сомнения.
— Я уберу руку, только ты не кричи. Обещаешь? Подумай о сестре. Что с ней будет, если ты заорешь?
Василий снова часто-часто закивал. Я наступил на его больную мозоль — кричать не станет, чтобы не испугать сестру. Я в этом был уверен.
Спросил осторожно: — Ты в сказки веришь?
И медленно, не делая резких движений, убрал ладонь с лица Василия. Ответ-то тоже было интересно услышать. Но я готов был тут же снова зажать ему рот рукой, попытайся Васька издать хоть один громкий звук.
— В страшные — да. В добрые — нет. А в страшные — сколько угодно! — заикаясь и стуча зубами от страха, — прошептал Василий.
Где-то я уже это слышал.
— Сигареты есть? — спросил. — Курить страшно хочется.
Василий нервно дернул головой.
— Только Настасье не говорите, что курю, — попросил. — Расстроится она.
Знал, что есть сигареты. Вещи Василия табаком пропахли. Или у меня нюх обострился?
— Я думаю, она догадывается…
Если я почувствовал запах, то и Настя должна унюхать, когда вещи брата стирала или просто прикасалась к ним.
— На балкон пойдем выйдем, — предложил. — Деловой разговор есть. Да и перекурим заодно. Василий, — развел я руками, когда тот нервно отдернул шторку, чуть не оборвав ее, и взялся за ручку балконной двери, — да и перекинь одежонку какую-никакую. А? Вдруг Настасья проснется ненароком, а тут мужик голый. Не дело это. Мала она еще для такого зрелища…
Ночь выдалась на удивление теплая. Я стоял на балконе в застиранной футболке и триканах Василия и пускал струйки дыма к звездам. Хорошо-то как! Ни о чем говорить, в сущности, не хотелось. А надо…
Кое-как попытался объяснить, тщательно подбирая слова, что со мной произошло. Я и сам не до конца понимал, почему я то кот, то человек. Но одну закономерность все же заметил и Василию об этом поведал: как только засыпал, так из кота снова становился человеком. А сильный стресс из человека делал меня котом. За что мне это наказание? А может… Днем я кот, а ночью человек… Как в сказках. Проверить надо.
Тоска-а-а — Василий не поверил ни одному моему слову. А говорил, что в сказки верил. Вот его сестра — совсем другое дело. Она с котом разговаривала и ничего…