— Простите!
Хромой незнакомец обернулся к сыщику. У него было тонкое, умное лицо и острые глаза, скрытые очками в золотой оправе. Он внимательно разглядывал Дика, и его рука незаметным движением опустилась в карман пальто.
— Вы друг мистера Малпаса? — спросил Дик. — Я видел, как вы выходили из его дома.
Шеннон иногда испытывал странное чувство: ему случалось читать мысли чужих людей. Так и теперь, он ясно угадывал мысли пристально смотревшего на него человека, словно он произносил их вслух. Незнакомец, казалось, говорил: «Вы были далеко от дома, когда увидели меня, иначе вы догнали бы меня раньше. Поэтому вы не уверены, из какого дома я вышел». Вслух же, он сказал:
— Нет, я не знаю мистера Малпаса. Я не знаю Лондона и пытался найти дорогу на Оксфорд-Серкус.
— Но я не видел вас на Портмен-сквер несколько минут тому назад, — сказал Дик.
Человек в очках улыбнулся:
— Вероятно, потому, что я пришел с этой стороны Портмен-сквер и, увидев, что заблудился, повернул обратно. Блуждать в чужом городе довольно неприятно для иностранца.
Дик не спускал глаз с его лица.
— Вы живете в городе?
— Да, в отеле «Ритц-Карлтон». Я владелец россыпей в Южной Африке. Вы, может быть, удивитесь, что я сообщаю эти сведения случайному встречному, но вы агент сыскной полиции капитан Шеннон из Скотленд-Ярда, если не ошибаюсь.
— Я не помню, чтобы мы встречались с вами, мистер?..
Он умолк в ожидании.
— Мое имя не может интересовать вас, а паспорт у меня на имя Брауна. Министерство колоний может сообщить вам подробности обо мне. Нет, мы никогда не встречались, но я знаю вас.
Несмотря на свое разочарование, Дик невольно рассмеялся:
— Разрешите помочь вам найти дорогу на Оксфорд-Серкус. Самый лучший и быстрый способ попасть туда, это — такси. Я поеду с вами, мне нужно попасть на Риджент-стрит.
Старик вежливо согласился, кивнув головой. В это время свободный автомобиль показался вблизи и был остановлен ими.
— Меня поражает богатство Лондона, — сказал со вздохом мистер Браун. — Когда я вижу такое множество домов, в которых живут люди, имеющие не менее десяти тысяч фунтов годового дохода, я задаю себе вопрос, каким путем они добыли эти деньги.
— Я никогда не задумывался над этим, — сказал Шеннон.
При свете уличных дуговых фонарей он лучше рассмотрел своего спутника. В нем не было ничего зловещего. У него были густые, седые волосы, слегка сутулые плечи, и, хотя его худые руки огрубели, по-видимому, от ручного труда, он был похож на состоятельного джентльмена. На углу Оксфорд-стрит автомобиль остановился, и старик медленно вышел из него.
— Я настоящий калека, — шутливо сказал он. — Благодарю вас, капитан Шеннон, за вашу помощь.
Дик Шеннон следил за ним взглядом, пока старик, прихрамывая, не затерялся в толпе у остановки метрополитена.
— Любопытно!.. — громко сказал Дик.
Глава 20. Известие от Малпаса
Одри ждала в гостиной отеля, и все следы ее отчаяния исчезли.
— Надеюсь, я не слишком поздно, — сказал Дик тоном извинения.
Всю дорогу до отеля он надеялся застать ее неспящей.
Одри не хотелось возвращаться к рассказу о неприятных приключениях этого вечера, но Шеннон настоял:
— Я больше не подниму скандала.
Одри обратила внимание на слово «больше», но расспрашивать не стала.
— Репутация у Маршалта очень плохая, и, если бы я знал, что вы собираетесь отправиться к нему, я помешал бы вам.
— Я думала, что он женат, — с раскаянием сказала она. Дик покачал головой.
— Нет, это его знаменитая уловка, препятствующая некоторым дамам строить слишком смелые планы. Он ужасный негодяй, несмотря на свое богатство, и я бы дорого заплатил за возможность воздать ему по заслугам… Одри, вам придется не посещать больше Портмен-сквер.
— Одри?.. Пожалуй, это слишком фамильярно, но я не сержусь. В Холлоуэйе меня звали «номер 83» или, когда бывали немного любезнее «Бедфорд»; но я все же предпочитаю слышать «Одри» от людей, которые не держат меня за руку и не тают от избытка чувств.
Дик тщетно старался принять обиженный вид.
— Вы придираетесь. Все же я буду говорить вам «Одри», а если я вдруг начну таять, произнесите слово «дело», и я буду вести себя прилично. Так вот, я говорю: вам больше нельзя ходить на Портмен-сквер.
Девушка быстро взглянула на него:
— Вы подразумеваете мистера Малпаса?
Он кивнул головой.
— Я не знаю, сколько вы истратили из его денег!
— Шестьдесят фунтов, — сказала она.
— Я дам вам их, и вы сможете отослать ему деньги.
— Я не могу взять у вас деньги, капитан Шеннон, — быстро ответила Одри. — Я поступлю по-другому. В субботу я попрошу его определить жалованье, которое он собирается мне платить, откровенно скажу, сколько я истратила, а остальное предложу вернуть ему. После этого свидания…
— Лучше пусть оно будет покороче, принцесса, — мрачно сказал Дик, — или я последую за вами в таинственную комнату.
— Почему вы назвали меня принцессой? — спросила она, слегка нахмурившись. Он покраснел.
— Я не знаю… нет, знаю. Я изменю своей привычке и скажу вам правду. Я прозвал вас «принцессой в лохмотьях». Есть старая немецкая легенда, а может быть, китайская, об одной принцессе, которая была так хороша, что закон принудил ее одеваться в лохмотья, чтобы никто не влюблялся в нее и не разбивал этим свой семейный покой и счастье. Когда я в первый раз увидел вас, я вспомнил эту легенду и назвал вас так.
— Давайте на этом расстанемся, — строго сказала Одри.
Оставшись в своей комнате одна, она засмеялась долгим тихим смехом…
Одри собиралась уже лечь в постель, когда увидела записку, лежащую на туалетном столике. Она сразу узнала нечеткий почерк и распечатала конверт.
«Поздравляю вас с удачным избавлением, — гласило письмо, — вам следовало воспользоваться ножом».
Она глубоко вдохнула воздух. Как мог Малпас узнать, что произошло за закрытой дверью маленькой столовой?
Дик Шеннон прекрасно понимал, что Одри скрывает свой настоящие чувства, да и делает это не очень искусно. Он думал о ней по дороге домой. Капитан дошел до своей квартиры после одиннадцати часов, когда из театров разъезжалась публика, и по оживленным улицам вереницей двигались автомобили. Подходя к дому, он еще издали увидел того самого человека, с которым встретился в этот вечер на Портмен-сквер. Шеннон быстро подошел к неподвижной фигуре.
— Вы опять заблудились, мистер Браун? — спросил он шутя.
— Нет, — спокойно ответил Браун. — Расставшись с вами, я вспомнил, что мне нужно с вами поговорить.
Дик пригласил незнакомца войти и провел его в свой кабинет.
— Итак, мистер Браун? — спросил он, придвинув посетителю кресло, в которое тот опустился со вздохом облегчения.
— Мне не легко долго стоять или ходить, — сказал он. — Благодарю вас, капитан Шеннон… Что вы знаете о Малпасе?
Прямота вопроса поразила сыщика.
— Почти ничего или, вероятно, меньше вас, — сказал он наконец.
— Я ничего не знаю, — был решительный ответ, — кроме того, что этот джентльмен окружил себя тайной, ничего общего не имеет со своими соседями и не любит чужого вмешательства в свою жизнь.
Не скрывалась ли угроза в этих словах? Шеннон терялся в догадках.
— Единственное, что мы знаем о нем, это то, что у него бывают странные посетители.
— У кого их не бывает, — ответил Браун. — Но вам неизвестно ничего, что говорило бы не в его пользу?
— Нет, ничего, — откровенно сознался Дик, — кроме того обстоятельства, что мы всегда подозреваем живущих одиноко пожилых людей. Всегда существует опасность, что придется взломать двери и наткнуться на трагические останки. Почему вы предположили, что я вообще знаю что-либо о нем?
— Потому что вы следили за домом еще до того, как из дома Маршалта вышла молодая девушка, которая заняла все ваше внимание, — спокойно ответил Браун.