Однако вскорости семья Эрбиг nepeexaw в Швейцарию, в Тессин, и комната была ими демонтирована и вывезена в Аскону. Фрау Шмит рассказала мне, что за одну лишь транспортировку ящиков с янтарем водителям грузовиков было уплачено 12 тысяч марок. На Тенерифе у меня есть друг господин Фред. Летом он приезжает на отдых в Аскону и часто посещает семью Эрбиг, поддерживая с ними самые добрые отношения. Однажды он спросил меня, видел ли я Янтарную комнату у Эрбигов, на том этаже, который они занимают в вилле. По его мнению, эта комната практически бесценна.
Все это пишу для того, чтобы повторить эти данные, при необходимости - в суде.
С уважением Якоб Шрайдер".
Я завертелся волчком вокруг телефона, поначалу решил было звонить из международного автомата в Бад-Годесберге, а потом спросил себя, отчего я должен таиться, словно это я укрываю краденое, а не наши ценности держат здесь, снял трубку и набрал номер Фреда в Тенерифе.
- Да, - ответил он.
- Это Семенов.
- Я узнал вас.
Пауза.
- Как долго вы намерены быть на острове? - спросил я.
- Отчего вас интересует этот вопрос?
- Оттого, что вы обещали подтвердить данные Яко...
- Нет, - перебил он меня, явно не желая, чтобы были произнесены какие-либо имена или фамилии. - Я не стану делать никаких подтверждений.
- Но вы же обещали сделать это...
Пауза.
- Вы видели Янтарную комнату в доме фрау Эр...
- Да, у нее сказочная коллекция произведений искусства.
- Русского?
- В том числе.
- Вам что-то мешает подтвердить это формально?
- Мы обсудим этот вопрос в другой раз, и не по телефону, когда у меня появится для этого время.
Вот так. Кто-то нажал. Кто? Как? Когда?
6
Шрайдер отворил мне дверь. На диване сидел Мишель.
- Я все знаю, - сказал Шрайдер. - Я знаю все.
Мишель извинился:
- Я схожу за сигаретами, они в машине...
Когда внук вышел, Шрайдер сказал:
- Теперь я хочу получить миллион. Взамен я передам фотографию комнаты, выполненную в доме "фрау доктор"; деньги я по-прежнему хотел бы получить после того, как комната будет вывезена в Россию.
- Фотография у вас на руках?
- Нет.
- Но она уже существует?
- Нет.
- Каким образом она у вас окажется?
- Это мое дело.
"Нет, и мое, - подумал я, - ибо дело пахнет взломом. Я в э т о не играю. Мы в э т о не играем, так точнее".
...Вольфганг Эрбиг во время войны снабжал лаками и красками Люфтваффе рейхсмаршала Геринга.
Его заводы были потребителями огромного количества янтаря.
А что, если он сделал копию Янтарной комнаты?
Или же наша настоящая была отдана нацистами на хранение этому финансово-промышленному тузу, - такие в любом обществе закону неподвластны.
Допустима любая версия, но дальнейшей проверкой именно этой, связанной с Эрбигами, надлежит заниматься гражданину ФРГ.
Набрал телефон в Аскону.
- Фрау Эрбиг?
- Слушаю, - голос еще крепок, сух.
- Фрау Эрбиг, мне было бы крайне интересно обсудить с вами вопрос о Янтарной комнате...
После паузы:
- Откуда вы знаете об этом, во-первых? Кто говорит, во-вторых?
- Я занимаюсь произведениями культуры, их судьбою...
- Напишите мне письмо, оставьте свой адрес и телефон, я посоветуюсь с моими адвокатами, до свиданья. Отбой.
Глава,
в которой рассказывается о нацистском преступнике, виновном в трагедии Лидице, о шантаже и гибели профессора Роде
1
...О, как красиво здание концерна "Кали Зальц" в Касселе!
Стекло и алюминий; и не простое стекло, а красно-синее; желтое солнце расшибается в нем на сотни фиолетовых солнц; прекрасный кондиционированный вестибюль; охранники в синих униформах; выправка явно офицерская; седые затылки стрижены под скобку, височки - высокие, как полагалось р а н ь ш е, когда они носили форму, без приставки "уни".
Один из стражей внимательно посмотрел мою журналистскую карточку, позвонил по внутреннему телефону:
- Ваш визитер здесь.
Через три минуты на лифте спустился седой, поджарый, в тугом накрахмаленном воротничке господин доктор фон дер Эее.
- Добрый день, господин доктор Йонсон ждет вас.
Мы поднялись на шестой этаж, расположились в удобном кабинете за длинным столом, на котором легко можно рассматривать карты, и начали собеседование.
- Мы готовы к разговору, господин Семенов, - сказал один из ответственных работников концерна, доктор Йонсон. - Удалось найти кое-какие документы; фон дер Эее введет вас в курс дела.
- Не могу порадовать вас какими-то особыми открытиями в связи с поиском господина Штайна... Как всегда, инженеры оказываются жертвами военных; с тридцать восьмого года по сорок пятый к шахте "Виттекинд" нас не подпускали люди вермахта и те господа из гестапо, которые их обслуживали. С сорок пятого по пятьдесят первый год английские оккупанты закрыли нам какой бы то ни было доступ на шахты. Тем не менее, полагая, что развитие экономических и научных связей между вашей страной и нашим концерном вполне осуществимо в будущем, мы готовы познакомить вас со всей информацией, которую нам посчастливилось правдами и неправдами - собрать.
Доктор Йонсон улыбнулся:
- Все-таки правдами, господин фон дер Эее, правдами, концерн чужд неправды, не так ли?!
- О да! - решительно согласился фон дер Эее, и это его слишком уж решительное согласие явно засвидетельствовало наличие серьезных трудностей у старого господина с чувством юмора.
- Продолжайте, пожалуйста, - попросил его доктор Йонсон. - Наш гость весь внимание.
- Итак, - заговорил господин фон дер Эее, - седьмого марта сорок четвертого года на шахту "Б" "Виттекинд" прибыло двадцать четыре железнодорожных вагона из Геттингена. Да-да, такой факт имел место. Из документов явствует, что в ящиках, которые были спущены в штольни, была запакована библиотека, коллекции различных факультетов и прочие культурные и научные ценности, принадлежавшие именно Геттингенскому университету. Однако спустя два месяца, 25 мая, сюда подогнан был еще один вагон, двадцать пятый по счету, без каких-либо опознавательных знаков. Есть основания предположить, что этот вагон был из Кенигсберга. Содержимое вагона также было перегружено в штольню - мы обладаем такого рода информацией, однако что это были за ящики, что в них хранилось - данных нет. Повторяю, этот вагон - в отличие от всех остальных - был лишен какой бы то ни было маркировки. Нам известно также, что в декабре 1944 года в штольню были опущены еще несколько больших ящиков из Кенигсберга. Какие бы то ни было складирования зимою и весною сорок пятого года нам неизвестны. В апреле сюда пришли американцы. А с начала июля мы были отданы англичанам. Люди из Лондона провели частичный вывоз ящиков из шахты, но что именно они увезли - нам неизвестно. Потом они уехали. Но два факта, казалось бы, говорят в пользу гипотезы господина Штайна: первое - нам известно, что дети горняков Фольприхаузена, где расположена "Виттекинд", играли в те месяцы с янтарными пластинами. - И второе, множество бывших узников концлагеря Моринген продолжали жить в штольнях - там было тепло и сухо... Когда в Ганновере, в штабе английских оккупационных сил, узнали об этих двух фактах, в Фольприхаузен прибыла комиссия англичан, среди которых был сэр Этткинд. Это было 28 августа 1945 года. Сопровождал англичан господин доктор Катцман. Он вроде бы и сейчас там живет, хотя уже глубокий старик... Англичане спустились с ним вместе в шахту и увидали там множество людей оборванных, исхудалых, испуганных. При приближении англичан эти люди-тени словно бы растворились в темноте.