Пивоваров молчал. Он сидел под образами и крутил собачью ножку. Махорка была злая — самосад. Неловкие пальцы мяли крутелку. Но и он улыбался.
— А что ты говорил насчет флангов? — спросил Алексей.
— Связь у нас! — схватился за голову комполка. — Связь! В сущности — никакой связи! — Он вдруг опустил руки. — Что справа, что слева? Ни хрена не знаю. Позавчера еще знал, а сегодня ничего не знаю.
Улыбка сползла с лица комиссара и словно потонула в рыжей бороде. Алексей мрачно спросил:
— А куда же мы прем?
— Нам указано на Верро. На Верро и прем. — Упрямая нотка дрогнула в голосе комполка. — Мы в боевом соприкосновении с противником. Противник отступает. Какое основание задерживаться?
— Фланги выяснить надо, — так же угрюмо сказал Алексей.
— Вот ждал, пока ты мне сообщишь об этом, — раздраженно сказал комполка. — Четыре ординарца гуляют. Штаб запрошен. А почему это я один обязан заботиться о связи? Справа на болоте эскадрон. Почему они у нас ординарца не держат? Кто должен держать — я или они? У меня командиры батальонов пехтурой ходят. Что же, я бегом людей гнать буду? А слева у нас тридцать шестой оторвался. Штаб должен о связи думать.
— На штаб надейся… — медленно начал Сверчков.
— А ординарцев гоняй. Знаю. Я еще и у тебя пару человек подзайму, — обратился он к Алексею.
— Я могу… если нужно.
В халупу ввалился, как будто вместо ног у него были тяжелые катки, красноармеец. За плечами винтовка. В руке посох — ветка, с которой только что ободрана кора.
— Тебе что, Брага?
— Привели, товарищ командир.
— Ага, сейчас выйду.
Комполка застегнул воротник и стал прилаживать плечевые ремни.
Через двор, забросанный ломаными телегами, строевым лесом, валежником, протянулась цепочка людей. Как вошли гуськом, так и стали.
Лицом к халупе, посередине двора, стоял молодой парень. Только у него у одного не было винтовки. У него был порван ворот шинели, и красные, заплаканные глаза.
Алексей и Сверчков стали у колодца. Хозяева избы — старики и внуки — столпились на пороге темного сарая. За забором курили красноармейцы штабной команды.
— Докладывай, товарищ Брага, — сказал комполка.
Военком занял широкой фигурой все пространство открытой двери.
— Так что, товарищ командир, красноармеец второго батальона Иосиф Лоскутов покинул окоп и убёг в дезертиры во время самого боя. Чем покинул товарищей и развел агитацию за белого…
Комполка подошел к Иосифу Лоскутову вплотную. Лоскутов стоял опустив глаза в землю. Лоскутов положительно не умел стоять по-военному.
— Стой ровно перед командиром, — вздернул его выкриком комполка.
Лоскутов поглядел в лицо командиру испуганными, быстро мигающими глазами.
— Ты кто такой? — спросил командир.
— Иосиф Лоскутов я, — прошептал красноармеец.
— Ты прежде всего — боец революционной армии. Вот ты кто. Твои товарищи сегодня отбросили врага. Завтра возьмут город Верро. А ты, как последний негодяй, бросаешь их и сам бежишь. Куда же ты бежишь? Страна не примет дезертира. Беги уже тогда к белым! Они выпорют тебя шомполами. Они покажут тебе — кто ты такой. Ну, беги, беги. Я тебя не держу!
Иосиф Лоскутов стоял неподвижно. Он только упрямо гнул голову книзу.
— Если ты белый — иди к белым, — настаивал командир.
— Не белый я… По крестьянству мы… — всхлипнул красноармеец.
— А если ты не белый, то как же ты смеешь бежать в момент боя? Ты не человек, а собака. Собака верней. Ты — гад, тебя раздавить надо!
Комполка уже не говорил и не кричал. Он величественно декламировал.
— Я поставлю тебя к стенке без суда и следствия за бегство во время боя…
— Неужели без суда и без следствия? — расстроился Сверчков.
Все во дворе и за забором, перестав курить, молчали тяжело и угрюмо.
— Брага! Взвод построить!
Люди по команде соединили плечи и стали лицом к Лоскутову.
— А ты — к забору. Слышал? — Комполка схватил дезертира за плечо. — Взвод, ружья к плечу! По врагу народа…
Над всеми нависла тяжесть…
Иосиф Лоскутов, прислонясь к забору, рыдал откровенно, как маленький, взвывал и всхлипывал.
— Говори — будешь бегать?
— Н-н-ет, товарищ командир… хороший…
— Отставить, — скомандовал комполка. — На этот раз я тебя прощаю. Но ты заслужишь это прощение в завтрашнем бою. Согласен?
— Со-гла-сен, товарищ командир… — всхлипывая, шепелявил красноармеец.
Комиссар повернулся и, хлопнув дверью, вошел в избу.