Нико снова крепко схватил меня. Его нетерпение красноречивее слов доказывало, что он на грани потери самообладания или же Нико просто не знал, как контролировать ситуацию, чтобы получить желаемое. Я решил взять все в свои руки.
— Остановись. Раздевайся и ложись, — скомандовал я так твердо, как только мог, пытаясь обуздать тяжелое дыхание. Мой член бешено пульсировал, и пришлось залезть рукой в спортивные штаны, чтобы поправить себя.
Глаза Нико дико горели, но он сделал, как велено и через несколько секунд был уже совершенно обнажен. А затем не мешкая разлегся на моей кровати, согнув ноги и поглаживал член.
— Черт, — пробормотал я, любуясь видом.
И медленно начал снимать одежду, чтобы немного потомить его. Чем дольше я тянул, тем грознее становилось выражение его лица, но я все равно продолжал в том же духе.
— Быстрее, мать твою, — рявкнул он.
Я начал посмеиваться. Злой Нико. Мой злой Нико.
— Боже, да мы сегодня нетерпеливы? — поддразнил я, шагнув к кровати.
— Я думал, ты согласился, что мы не разговариваем, — прорычал Нико. — Меньше трепа, больше ебли.
Наклонившись, я потянул его за лодыжки, выпрямил ноги и широко раздвинул их. Он удивленно распахнул глаза, а его твердый член дернулся от предвкушения.
— Но если мне нельзя говорить, тогда как сказать тебе, что делать, Нико? — протянул я.
Его дыхание сбилось, и с губ сорвался тихий стон. Я не мог насытиться реакциями Нико в ответ на то, как командую им в постели.
Наклонившись, взял в рот большой палец его ноги, посасывая и покусывая, затем следующий палец, и еще, и еще... Закончив с одной ногой, я взглянул ему в глаза.
— Чем больше ты выделываешься, тем медленнее это будет, — предупредил я спокойно. — Хочешь проверить, Нико? Дерзай.
Он молча помотал головой, за что я вознаградил его, смачно облизав истекающий член.
— О, блядь, да. Отсоси мне, — выдохнул Нико, выгибаясь к моему рту. — Пожалуйста.
Я прошелся нежными поцелуями по внутренней стороне его бедра к ступне, которой еще не уделил внимания, и начал посасывать каждый палец, как делал прежде.
— Ебаный в рот, — выругался Нико, но тут же взял себя в руки и успокоился.
Я провел рукой по его бедру, погладил яички, неотрывно облизывая и покусывая весь путь от лодыжки к паху, пока снова не взял член в рот.
Его бедра непроизвольно начали двигаться, и я подбодрил Нико, подтолкнув под задницу. Почувствовав, что его вот-вот накроет оргазм, я отстранился и впился в губы поцелуем. Он едва успел вдохнуть, прежде чем наши рты начали сражаться друг с другом. Нико запустил пальцы мне в волосы, удерживая голову на месте, пока я прижимался к нему всем телом, чувствуя дразнящее скольжение наших членов.
— Уэст, — простонал он. — Мне так хорошо.
— Хочу тебя, — я засосал кожу на его шее. — Так сильно хочу.
Нико начал шептать слово «пожалуйста» снова и снова, как сумасшедший пастор молитву. И каждая мольба отдавалась в моем сердце бешеным грохотом.
Наконец я схватил со стола смазку и презерватив, и скользнул смазанными пальцами внутрь него. Широко раскрытые глаза Нико умоляли, член стал каменным и истекал вязким предэякулятом, а стоны были резкими и просящими. Я находился на грани. Но, к счастью, уже достаточно растянул его вход, чтобы протиснуться.
Схватив Нико под колени, толкнул их вперед, прижимая к животу, желая видеть каждый миллиметр тела, когда Нико будет принимать меня. Он зашипел и откинул голову набок, когда я вторгся в него.
— Все в порядке? — задыхаясь, спросил я.
Он посмотрел на меня и кивнул, а затем, протянув руку, нежно коснулся моего лица.
— Уэст, — выдохнул Нико. Его осоловевшие глаза были полны невысказанных эмоций. Мне хотелось утонуть в них.
— Я здесь, с тобой, милый. — Я склонился для поцелуя, одновременно выскальзывая из него и тут же делая толчок обратно.
Мы неотрывно смотрели друг другу в глаза, пока я двигал бедрами, сначала медленно, затем все быстрее и быстрее, пока не начал неистово вколачиваться в него. Стоны наслаждения, которые издавал Нико Салерно, сводили все мое нутро, и я потянулся к его члену, стараясь сделать все возможное, чтобы он получил удовольствие, прежде чем сам упаду в бездну всепоглощающего оргазма.
Он выгнулся подо мной всем телом, вскрикнул и кончил. Это зрелище зажгло фитиль моего собственного освобождения, и член напрягся внутри его горячего тела.
— Нико, — выдохнул я. Широко раскрытыми глазами он наблюдал, как я кончаю, содрогаясь над ним всем телом. Я чувствовал себя потрясающе: непобедимым, умиротворенным.
Измученные и задыхающиеся, мы упали на кровать, и как только кайф немного отпустил, я, улыбаясь, повернулся к Нико. Слезы на его щеках застали меня врасплох. Он не смотрел на меня, уставившись невидящим взглядом в стену.
— Нико, — произнес я обеспокоенно. — Что случилось? Поговори со мной. Я сделал тебе больно?
Он повернулся ко мне.
— Нет! Боже, нет. Конечно, нет.
— Тогда что? Ты расстроен. Прошу, скажи мне, что с тобой происходит. Это из-за Пиппы?
Слезы снова потекли ручьем.
— Я люблю ее.
Его признание вызвало у меня улыбку. Нико произнес это в полном ужасе, словно любовь к такому прекрасному ребенку являлась чем-то плохим.
— Я знаю, детка, — мягко заметил я, поглаживая его лицо костяшками пальцев. Он рассеянно поцеловал их и снова посмотрел мне в глаза.
— Мне нужно уехать, Уэст.
Несмотря на то, что его отъезд был давно решенным делом, услышать это оказалось сродни получить удар под дых. Я почувствовал себя большим воздушным шариком, который только что проткнули гвоздем.
— Да, я в курсе, — ответил я резче, чем намеревался. Нико вытаращил глаза от удивления. — Но зачем поднимать тему сейчас? Тебе не обязательно тыкать этим мне в лицо.
— Ладно, — выдавил он.
— Блядь, Нико. Каких слов ты ждешь от меня? Пожалуйста, не уходи? — Я с трудом сглотнул ком в горле, осознав, что именно их мне и хотелось произнести. Я хотел попросить его остаться. Но понимал, это бессмысленная затея. — Не уверен, что они будут иметь для тебя хоть какое-то значение.
— О чем это ты?
— Да ничего особенного. Просто ты полон решимости делать только то, что хочешь сам, наплевав на чувства других людей.
— Ты, блядь, издеваешься?
Я знал, что нужно остановиться, пока все не вышло из-под контроля. Но не смог. Гнев и страх вырвались откуда-то из потаенных глубин души, и захотелось вывалить это на Нико.
— Нет, я серьезно. Я не хочу, чтобы ты уезжал. И тебе это прекрасно известно. Но раз ты так решил — вперед. Уходить и бросать у тебя всегда отлично получается, Нико. — Мой голос звучал для меня чуждо. Бесцветным и серым, пустым. Встав, я направился в душ, не проронив больше ни слова.